Глава 117 — Подцeпленные на кpючок из каллиграфичного пиcьма.
Ван Югуй был этим слегка ошарашен, перед тем как он начал говорить, с улыбкой на лице: “Xм, а это вполне подойдет. Почтенный Фанчжэн, я больше не буду xодить перед вами, вокруг да около. Kак вам известно, уже практически наступил новый год. Поэтому каждая семья в нашей деревне, нуждалась в паре стихотворных куплетов, чтобы и повесить их на двери. В прошлые года, мы все эти куплеты, обычно закупали на стороне. Oднако же теперь, прямо в нашей деревне появился мастер каллиграфии. Ну и поэтому, естественно, нашим деревенским жителям, больше и не нужно было, собственно, и покупать эти стихотворные куплеты, у пытающихся нажиться на нашей необразованности, людей. Вот поэтому, мы бы очень хотели, чтобы вы для нас и написали бы стихотворные куплеты... Что вы по этому поводу, думаете...” — Ван Югуй пожал плечами, чтобы таким вот образом показать, что решение в виде: «Написать для деревенских жителей стихотворные куплеты или же нет.» — Было именно за Фанчжэном.
Ну и что еще по этому поводу и мог сказать Фанчжэн? Они все были его друзьями из деревни, которым он просто и не мог отказать. Ну и более того, Ван Югуй уже объяснить ему всё, об этом деле. Tак что подобную просьбу, уже нельзя было считать, возникшей просто из ниоткуда. Вот поэтому, он с радостью и согласился.
Ну и деревенские жители, так же были очень рады тому факту, что Фанчжэн и вправду согласился на их внезапную просьбу. Они чуть ранее, немного волновались из-за того, что Фанчжэн мог отвергнуть их просьбу и просто им отказать, из-за какого-нибудь странного или же чудного правила, его Буддийского храма.
Ну и когда деревенские жители, начали радоваться своему счастью, Сунь Гуаньин и Оуян Фэнхуа так же увидели в этом событии, некий проблеск надежды. Они с остальными людьми из Aссоциации Каллиграфов вышли вперед и вместе поприветствовали Фанчжэна.
Фанчжэн всё еще помнил Сунь Гуаньина и поэтому, он аж подпрыгнул на месте от испуга. Он поспешил сказать: “Амитабха. Прихожане, если вы пришли ко мне в храм, чтобы опять со мной посоревноваться в каллиграфии, то тогда прошу вас — уходите. Этот Нищий Монах, больше не будет с вами соревноваться.”
“Мастер... Ух, это... Почтенный Фанчжэн. Вы нас неправильно поняли. Я тут не для того, чтобы с вами соревноваться. Я так же, хотел бы получить вашу работу, в виде написанных каллиграфией куплетов.”
Посоревноваться с Фанчжэном, в соревновании каллиграфов? После того, как он лично увидел Послание Дракона и Будды Фанчжэна, у Сунь Гуаньина теперь точно не хватало уверенности в себе, чтобы в очередной раз, бросить вызов Фанчжэну! Он был бы просто безумцем, чтобы подобное, опять и произошло.
Фанчжэн был этим событием, очень сильно удивлён. Он понимал, почему именно деревенские жители и хотели его стихотворные куплеты, написанные посредством его навыков каллиграфии, но подумать только, что даже эти каллиграфы из уездного города Суну, просто придут к нему на гору и захотят его каллиграфичные работы? Он просто не мог, этого понять. Pазве это не были лишь традиционные куплеты, для нового года? Разве эти каллиграфы из города, не могли написать их, сами для себя?
Фанчжэн по этому поводу, не сказал ни слова. Сунь Гуаньин и компания из-за его молчания, начали жутко паниковать. Разве подобная просьба, лично для них, теперь возьмёт и не сработает? Что они вообще и будут делать, если Фанчжэн откажет им в подобной, маленькой просьбе? Они сейчас все, смотрели на Фанчжэна, с беспокойством на сердце и с тревогой на душе.
Оуян Фэнхуа вышла вперед и очень осторожно и очень вкрадчиво, проговорила: “Достопочтенный, вы всё ещё на нас злы? Если да, то мы можем сейчас извиниться перед вами, за прошлый раз.”
“Верно, мы обязаны вам, хотя бы одно извинение. Когда мы в прошлый раз и были в вашем храме, лично мы и сделали тут кучу непростительных ошибок. Мы и действительно нарушили правила храма.” — Кто-то из толпы каллиграфов, тут же выкрикнул.
Фанчжэн покачал головой и поспешно начал говорить: “Амитабха. Прихожане, вы меня тоже неправильно поняли. Этот Нищий Монах, просто не ожидал, что подобное, в действительности, вообще могло и случиться. В любом случае, раз вы уже пришли в мою скромную обитель, то я могу написать куплеты и для вас тоже.” — Фанчжэн подумал, что раз он в любом случае, уже планировал написать куплетов для деревенских жителей, то написание еще нескольких куплетов, но уже для кучки каллиграфов, не будет для него большой проблемой. В конце концов, новый год и вправду приближался большими шагами, и он не хотел рушить атмосферу приближающегося праздника.
Все каллиграфы были просто вне себя от радости, когда они и услышали, как Фанчжэн согласился на их немного бессовестную просьбу!
Фанчжэн не знал, насколько ценной была его каллиграфия, но вот все остальные каллиграфы — естественно это знали! Настолько великолепная каллиграфия, возможно и не стоила своего веса в золоте, но она всё еще стоила, по крайней мере несколько тысяч долларов за работу! Это будет просто великолепно, если они смогут повесить данные куплеты в своих домах, тем самым добавляя элегантности от великой каллиграфии, к их скромным и не очень жилищам. Если Фанчжэн, в один день станет по-настоящему знаменитым каллиграфом, то тогда его куплеты, поистине станут бесценными сокровищами! Ну и самое главное, наблюдать каждый день за такой великолепной каллиграфии, было и действительно освежающим ощущением. Если они, смогут понять, что-нибудь для себя, из его каллиграфии, то это будет чрезвычайно полезно для них, как для каллиграфов и для развития их навыков каллиграфии.
Ну а Лю Циншу, в свою очередь, сейчас расхаживал прямо позади толпы... Ну и сейчас, он делал фотографии красивых видов горы Одного Пальца. Он почувствовал, что это будет довольно-таки неплохой опыт, если он сможет нарисовать картину подобных видов и если он добавит к этому пейзажу, сочинённую им поэму или же стихи, то это будет просто великолепно. Он был абсолютно, не заинтересован в том, о чём разные люди, спереди от него, сейчас и разговаривали.
Лю Циншу только один раз бросил любопытствующий взгляд в сторону храма, в тот момент, когда Фанчжэн оттуда и вышел. Лю Циншу посмотрел на голову Фанжэна и в тот момент, он почувствовал себя, еще более противоречиво: «Как настолько молодой монах, вообще мог написать, да просто любое, великое произведение каллиграфичного искусства? Даже если он и начал практиковаться в каллиграфии, уже в утробе матери, у него всё равно за душой, было бы меньше, чем двадцать лет опыта в каллиграфии. Мог ли он вообще, быть лучше в каллиграфии, чем Старейшина Сунь? Эх-эх-эх, я и вправду не знаю, что за биография была у данного молодого монаха и кто у него стоял за спиной, чтобы все эти каллиграфы из ассоциации и реально думали о нём, настолько хорошо и давали ему, настолько высокую оценку, причём до такой степени, что они были готовы делать о нём сенсационные и фейковые новости.»
Ворчал про себя Лю Циншу. Он обошёл вокруг этой группы людей и проигнорировал всё, что остальные люди и смогли сказать вслух, по этому поводу. Всё о чём он сейчас волновался, был лишь он сам.
Ну и когда он подошёл ко входу в храм. Он вынул свой смартфон из кармана и захотел сделать фотографию, но обратив внимание на входную дверь, он тут же был ошеломлён, причём прямо на месте!
Он безвольно опустил смартфон, когда он смотрел на пару куплетов, что и были сейчас приклеены, прямо на входной двери, как если бы он сейчас увидел призрака! Беглый взгляд по этим куплетам, заставил Лю Циншу чувствовать себя так, как если бы он сейчас видел Будду, который оседлал божественного дракона, и который в свою очередь, оставил после себя эти линии каллиграфичного текста в качестве отпечатка своего тела и лап, при полёте!
Это были резкие, смелые, дерзкие и наполненные жизнью слова. Они заставили его кровь закипеть, и он так же почувствовал себя так, как будто величественный поток воздуха от дракона и будды, обрушился импульсом, прямиком на небеса. Этот поток божественного воздуха, был просто все очищающий, когда все его неприятности и все его негативные мысли, были им, просто сметены прочь! Он сейчас почувствовал, мир и спокойствие!
“Что... Что это такое?” — Лю Циншу в неверии, смотрел на развернувшуюся сцену, прямо перед ним.
“Дядя Лю, вот это и были работы мастера-каллиграфа с горы. Ну как они вам? Разве они не шокируют?” — Лю Циншу даже и не понял, что Оуян Фэнхуа уже подошла к нему со стороны. Она произнесла эти слова с великим удовлетворением, когда она и увидела выражение на лице Лю Циншу.
Лю Циншу тут же кивнул и сказал: “Да, и вправду шокируют! Неудивительно, что вы все аж кричите, когда вы его и заваливаете похвалой. Это каллиграфия и вправду хороша!”
“Дядя Лю, вы слишком многое себе надумываете, причём очень лишнего. Мы не заваливаем похвалой мастера, почём зря. Мы это делаем из-за того, что он и действительно умелый и он этого заслуживает! Однако же, мастер несмотря на подобные навыки, к тому же является и чрезвычайно скромной личностью.” — Оуян Фэнхуа посмотрела на спину Фанчжэна, когда её глаза наполнились идолопоклонством и смущением. Он выросла в семье каллиграфов. Ну и под влиянием её окружения, причём с самого раннего детства, её страсть к каллиграфии, была чем-то, с чем большинство людей этого мира, так и не смогли бы никогда сравниться.*
*Вкратце, её страсть к каллиграфии, пересиливала её влечение к людям.*
С самого раннего детства, она была лучшим каллиграфом в её классе или даже в школе. Она получила бесчисленное количество наград, и она была завалена за них, огромным количеством разнообразной похвалы. Ей было суждено стать знаменитостью в мире каллиграфов! Она всегда придерживалась этих стандартов, чтобы в итоге стать мастером-каллиграфом, на международном уровне!
Ну и из-за её повсеместного успеха, она всегда была придирчива, когда дело касалось каллиграфии её сверстников. Он верила в то, что никто в этом мире, не сможет бросить ей вызов и её победить, в одной возрастной категории. Но после того, как она увидела каллиграфию Фанчжэна, она внезапно поняла, что её каллиграфия, по сравнению с его, была не более чем несмешной шуткой!
Почему он смог достичь таких больших высот в каллиграфии, по сравнению с ней, когда они с ним, были в одной возрастной категории? Он же, просто был обычным и молодым монахом, и всё же, почему он улыбался настолько лучезарно? Каждое его движение, заставляло её чувствовать, практически неземной комфорт.
Обычно, она бы рассматривала любого человека, который превзошёл её во многих аспектах, лишь с враждебностью. Но против Фанчжэна, её организм, просто не мог даже и зачать подобные чувства... Она и действительно считала его, своим кумиром... Подобные эмоции и подобное отношение, заставили её удивиться и поразиться! Она раньше думала, что она сможет почувствовать подобные эмоции, только лишь в отношении, её собственного отца.
“Он и вправду, редкий для нашего мира гений, но я должен воочию увидеть, как он сам, лично и будет расписывать каллиграфию или же, я просто в такое и не поверю! Давай сходим и посмотрим!” — Лю Циншу сейчас был абсолютно заинтригован. Этот молодой монах и вправду был способен произвести на свет, подобную каллиграфию?
Ну и к этому моменту времени, столы уже были расставлены в храмовом дворе, при помощи всех людей, что и собрались сейчас тут. Красная бумага, которая и предназначалась для написания на ней стихотворных куплетов, уже была разложена на столе. Ну а Сунь Гуаньин, начал лично замешивать тушь для Фанчжэна.
Ван Югуй держал в руках крошечный буклет, который он затем и положил прямо на стол, перед Фанчжэном: “Все те куплеты, которые наши люди и хотели получить на красной бумаге, были записаны тут. Напиши их, как ты посчитаешь нужным. Ну и деревенские жители, затем сами заберут их законченные “просьбы”.”
Фанчжэн кивнул и начал размахивать кистью. Кисть начала производить мазки тушью на бумаге, когда прекрасные символы с великолепным стилем, начали запрыгивать на красную бумагу, как если бы они, были живые!
Каждое размашистое движение и каждый мазок, похоже, что сопровождались громогласной грозой и рёвом дракона. Тем не менее, это было всего лишь иллюзией. Никаких подобных эффектов, в реальности и не было.
Лю Циншу был полностью в нём убежден как в мастере, после того как он увидел, как Фанчжэн уже написал пару каллиграфичных символов на красной бумаге. Лю Циншу пристально смотрел за его движениями, и он не осмеливался даже думать хоть о чём-нибудь еще, кроме тех движений и той каллиграфии, что и были сейчас перед ним! Ведь глупейший пропуск настолько великолепной каллиграфии, заставит его чувствовать огромную и просто невероятную потерю!
В общем: ничего бы и не случилось, если бы Фанчжэн не начал бы расписывать каллиграфичные символы, на красной бумаге, но в тот момент, когда он и начал этим, собственно, и заниматься, он почувствовал, что он теперь, вообще не может, даже и остановиться! Ну и с того самого момента, когда он и выучил Послание Дракона и Будды, у него всегда не хватало бумаги и чернил, чтобы и попрактиковаться в каллиграфии. Теперь же, когда он получил в свои руки достаточное количество материалов для каллиграфии, он наконец-то мог попрактиковаться в каллиграфии, причём от всего сердца!
Ну и более того, сейчас уже практически наступил новый год. Весь этот шум и гам на горе, заставил его чувствовать себя и действительно хорошо. Он, естественно, почувствовал себя счастливее, из-за живости и из-за людей на горе. Поэтому он теперь делал точные, быстрые и размашистые взмахи кистью, и он начал выписывать каллиграфичные символы на красной бумаге, всё быстрее и быстрее. Ну и символы, что он и выписывал на красной бумаге, так же становились, всё более красивыми и величественными!
Фанчжэн сейчас вошёл в такое эфемерное состояние, которое чем-то напоминало дракона или же будду. Он выглядел священным, но и так же, и великодушным. Любой человек, который сейчас это его эфемерное состояние и увидит, попадёт под влияние распространяющейся от него, священной ауры. Поэтому, никто из наблюдающих за ним сейчас людей, не осмеливался иметь, никаких шальных мыслей.
