Аркана проводила нас в центр божественного учебного заведения Эбеластоанзетта, где находилось белоснежное помещение.
В форме круга на равном расстоянии восемь мест. С потолка их, за исключением одного места, подобно вуали скрывал ослепительный свет. Позади восьми мест находились кресла на пьедесталах.
— Перед вами зал святого собрания, — находившийся позади Ахид вышел вперёд. — В зале святого собрания собираются кандидаты, которых боги избрали на роль исполнителя. Эти восемь мест называются святым собранием.
На трёх местах за вуалью света можно увидеть силуэты. На четырёх других местах никого нет, либо же их нельзя увидеть. Наверное из-за действия вуали света, но на занятых местах, даже если сосредоточить магические глаза, не разглядеть ни лиц, ни магической силы. Эта сила близка к порядку богов.
— Когда избранные заключают клятву с богом, то получают право занять место в святом собрании. То пустующее место твоё, непригодный Анос Волдигод, — указал Ахид на место без света. — Пусть ты еще и не заключил клятву с богом, но тоже избранный. Присаживайся и принеси клятву перед «Всемогущим сиянием» Экуэс об участии в отборочном судействе, и великий свет озарит твоё святое место.
Я медленно подошел к святому месту. Посмотрев на него, я не сел и обернулся к Ахиду.
— К сожалению, я не принадлежу к верующим в Экуэса. Меня не интересуют отборочное судейство или роль исполнителя. Я просто хочу получить ответы на вопросы и уйти.
Ахид разъяренно уставился на меня.
— Какой же незнающий страха безбожник, — вопреки мои ожиданиям ответило другое лицо. — Вздумал осквернить священное отборочное судейство?
Дал волю гневу мужчина на одном из святых мест. И хотя вуаль света скрывает его, по силуэту видно, что он хорошо сложен.
— Не думал я ничего. Можете верить в своё «Всемогущее сияние» Экуэса или как там, не стану его отрицать. Но я верю в кое-что другое.
Сразу после моих слов мужчина вышел из себя.
— Что за неуважение к всевышнему, ах ты безбожник!
Я смерил его силуэт ничего не выражающим взглядом.
— Даже разговаривать с тобой не буду. Если хочешь поговорить, то хотя бы покажись. Когда вопит не пойми кто, это не более чем собачий лай.
Силуэт соскочил с места и, махнув рукой вправо, развеял вуаль света. Передо мной предстал мускулистый мужчина с бритой головой.
На нём ряса вроде той что на Ахиде, и поверх неё доспехи.
— Меня зовут Газэл Апуто Агейра, святой рыцарь государства бога-дракона Зиордала и один из восьми божественных избранных, который был удостоен титула святого! Непригодный Анос Волдигод, я дарую тебе божественное спасение!
Я шагнул к выпучившему на меня глза Газэлу.
— Фуму. Очередное спасение?
— Мне плевать на провокации безбожника!
Газэл выставил вперёд перстень, в котором собралась магическая сила, но в следующий миг на него опустился снежный луноцвет. Успокоившись, он посмотрел на Аркану.
— Даже в Эбеластоанзетта в зале святого собрания действует соглашение о ненападении.
— Это не нападение, а спасение.
— Дитя драконов, изменение формулировки не поможет. Не стоит перечить богу, он наблюдает за тобой.
Газэл ответил сквозь зубы:
— Как того пожелает «Всемогущее сияние» Экуэс.
Он опустился обратно на святое место и уставился на меня.
— Ахид, объясни.
Кивнув на слова Арканы, Ахид продолжил:
— Непригодный Анос Волдигод, я дам объяснение насчет отборочного судейства, которое ты хочешь услышать. Если не хочешь садиться на святое место, то можешь и постоять.
— Так и поступлю.
Ахид обратился к еще двум силуэтам, сидящим на святых местах:
— Двое достопочтенных не против?
Силуэты кивнули, давая своё согласие. По-видимому, присутствуют всё же только четверо.
— Боги являются порядком и руками помощи «Всемогущего сияния» Экуэс, — Ахид отвернулся от меня и заговорил серьёзным тоном. — Однако бывают случаи, когда боги утрачивают порядок, но это ничто иное, как новая возможность. На место утраченного бога из всех смертных этого мира выбирается исполнитель, который заместит его.
Фуму. Значит исполнитель — замена уничтоженному богу?
— «Всемогущее сияние» Экуэс предоставляет смертным шанс вознестись до бога. Это ничто иное, как свет и спасение Экуэса, его милосердие к нам.
Правда ли это так? То, что это милосердие, никак не доказать.
Когда я превратил бога разрушения Авельню в Дельзогед, порядок разрушения был потерян. Другие боги попытались его заместить, но полного восстановления добиться не удалось. К тому же боги представляют свои порядки, и их личными силами порядок разрушения в прежнее состояние не вернуть.
Наверное поэтому для восстановления порядка выбирается кто-то из смертных.
— Кандидаты на роль исполнителя зовутся восемью божественными избранными. Подходящих лиц выбирают боги отбора. Выбранные избранные заключают с богом клятву…
Аркана вытянула вперёд руку, и передо мной опустился снежный луноцвет, который превратился в драгоценный камень, испускающий слабое свечение.
Прозрачный черный камень, в центре которого что-то красное, но пока оно не светится.
— … Он называется клятвенным жемчугом отбора. Этот магический инструмент используется с древних времён, когда смертный заключает клятву с богом. Клятвенный жемчуг отбора считается особым случаем. Его способны создавать только боги отбора и они даруют его божественным избранным. При заключении клятвы с богом камень начинают сиять.
Я взял клятвенный жемчуг. Значит центр камня в перстне Ахида горит по этой причине.
— Как заключается клятва с богом?
— Способ разнится от бога к богу, но их связывает общая идея клятвы веры в бога.
Вера в бога, значит. Не думал, что существует подобная связь.
— Избранный через клятву получает силу бога, и вместе со своим богом ожидает священного ритуала, коим является отборочное судейство. Восемь богов отбора на нём выбирают наиболее подходящего избранного на роль исполнителя порядка этого мира.
— Фуму. Один вопрос: кто-то из восьми богов отбора избрал меня?
Ахид кивнул после моего вопроса.
— Но я не припоминаю, чтобы встречал каких-нибудь богов отбора.
— Любой бог может стать богом отбора, выбрав избранного и получив порядок отбора в дополнение к своему.
Вот оно что.
— Иначе говоря избравший меня бог в момент выбора еще не был богом отбора?
— Да, сначала происходит выбор, а уже затем становятся богом отбора. Не знаю, почему бог до сих пор не показался перед тобой, но на то должна быть возвышенная причина. Возможно такого безбожника как ты нарекли непригодным, чтобы через испытание ты познал величие бога.
Например, если меня избрала Милития, то она будет сразу и богом-творцом и богом отбора. Вопрос в том, почему выбравший меня бог до сих пор не показался.
Либо же возможно он мне враг. Есть вероятность, что вовлекая меня в отборочное судейство, он воспользуется шансом, чтобы уничтожить меня. Еще есть вероятность, что это неполнота моих воспоминаний, и я об этом просто забыл.
— По крайней мере то, что ты ты избран богом — неоспоримо. На этом святом месте высечено твоё имя и звание непригодного, которым наградил тебя избравший бог.
Моё имя и правда высечено на святом месте, как и звание непригодного.
— Во время отборочного судейства бога могут уничтожить. Потеря порядка разве не составит проблем?
— Боги, вовлеченные в отборочное судейство, не уничтожаются, а порядок не теряется. Клятвенный жемчуг отбора поддерживает этот порядок через клятву.
Я посмотрел на клятвенный жемчуг у себя в руках. Выглядит как весьма значимая вещица.
— В общих чертах я всё понял, но по-прежнему не заинтересован в отборочном судействе. Лучше чтобы вообще исполнитель не появлялся, ведь я лишил мира порядка разрушения.
Возможно бог решился сделать меня избранным, чтобы раздавить этим отборочным судейством. Если я избавлюсь от всех кандидатов на роль исполнителя, то сам стану им. Поняли, что меня не уничтожить силой бога, поэтому решили сделать одним из них?
— Заинтересован ты или нет не имеет никакого значения, непригодный Анос Волдигод. Теперь, когда ты избран, есть два пути: ты последуешь пути веры и будешь ожидать судейства, либо же отвернёшься от бога и будешь уничтожен.
— То есть ты имеешь в виду, раз меня выбрал бог, я не имею права отказаться?
Ахид величаво кивнул.
— Именно. Бог есть порядок этого мира, и против него не может выступить никто. Твоя воля ничтожна перед лицом бога.
— Вроде смертный, а говоришь как бог.
Как бы то ни было, отборочное судейство в общих чертах мне понятно. Раз к делу имеют отношение боги, не выйдет ничего хорошего. Если бы конфликт касался только подземного мира, я бы так всё и оставил, но не думаю, что Ахид проник в академию героя просто чтобы сообщить мне о избрании. Если бы это было так, то поступать в неё не было необходимости.
— И еще дам тебе совет не покидать Гаэласта пока не найдешь своего бога и не заключишь с ним клятву, но лучше в Эбеластоанзетта не оставаться.
— О как. И почему же?
— Соглашение о ненападении действует в Эбеластоанзетта только в зале святого собрания. Здесь избранные демонстрируют свою веру.
В Эбеластоанзетта можно сражаться где угодно, но не в зале святого собрания?
— Ты показал присутствующим избранным своё лицо, а также дал понять, что еще не заключил клятву с богом. Если покинешь священную столицу, в которой действует соглашение о ненападении, то станешь лёгкой добычей.
Все избранные заключившие клятву способны призвать бога. Получается, меня без клятвы просто уничтожить?
Учитывая то, как работает отборочное судейство, и правда проще избавиться от конкурента, пока он еще не готов.
— Уже забыл произошедшее недавно? Как кое-кто отхватил от меня?
Ахида не задели мои слова, и он ответил:
— Раз ты еще не заключил клятву с богом, то это просто объяснить. Иначе говоря ты заключил союз с другим избранным и использовал силу его бога.
Опять говорит так, будто видит меня насквозь.
Ну, тут уж ничего не попишешь. Проще принять реальность, в которой я заимствую силу бога, чем признавать, что я сильнее его.
Никто не в силах думать вне рамок своего здравого смысла. На самом деле я сам не ожидал, что существует такая вещь как отборочное судейство.
— Однако я не уверен, присутствует ли он сейчас здесь, — сказал Ахид, поглядывая на присутствующих избранных. — Тем не менее, раз орешек раскололся, нет ничего удивительного в том, что твой союзник начнет проявлять осторожность. Теперь, когда избранные бдительны, он не станет так просто одалживать тебе силу своего бога. Будь очень осторожен.
Какие мы всё же любезные, объяснять это мне, своему врагу. До самого конца упорствует на том, что это судейство бога, а не битва.
— Еще один вопрос: как и когда появился подземный мир?
— Это никак не касается отборочного судейства, поэтому и отвечать безбожнику нет причин.
— Ну и ладно. Раз это учебное заведение, тут должна быть парочка учебников истории.
После моих слов Ахид указал на предустановленный магический круг на западе, к которому ведёт лестница.
— Магический круг соединён с тринадцатым этажом этого учебного заведения. Там есть зал с монументом, в котором остались минувшие воспоминания образования этого мира.
— Разве можно отвечать безбожнику?
— Твой вопрос касается Эбеластоанзетта.
Какая же проблемная вера его ограничивает.
— Вот только соглашение о ненападении не действует за стенами зала святого собрания.
— Мог бы и не повторять. Идёмте, Саша, Миша.
Они обе кивнули. Я развернулся, поднялся по лестнице вместе с девушками и ступил в магический круг. После вливания в него магической силы всё вокруг побелело.
В следующий миг передо мной предстал просторный зал, который усеян каменными монументами. Перед монументами находились лица в форме.
Скорее всего учащиеся этого учебного заведения. По-видимому, сейчас как раз идёт расшифровка символов на монументах.
— Фуму. Было бы хорошо, если бы я их знал.
— … Нет, думаю, такое маловероятно. Насколько бы у нас не были общими предки, их культура слишком отличается от поверхности, не так ли? Вероятней всего это магические символы.
Миша кивнула в знак согласия со словами Саши. Я всё равно подошел к монументу, у которого никого нет.
Когда я опустил взгляд, как того и можно было ожидать, ничего не понял.
— … Игнорировать совет кардинала было глупым с твоей стороны, безбожник, — раздался голос позади.
Он принадлежал Газэлу, бритому святому, который не так давно искал повод для драки.
— Ну, когда прочту несколько, то пойму природу их законов.
— Погоди, посмотри назад, не хочешь повернуться? Он с тобой вроде говорит.
— Я не обязан слушать того, кто не знает простых правил приличия.
Как только я сказал это, Газэл схватил меня за плечо.
— Получай божественное спасение, безбожник!
— Чего встал, мешаешь, — обернулся я, без труда сорвав руку Газэла.
— Уоооо… что за!.. Гохоооооо!!!
Его откинуло назад, он пробил четыре монумента и остановился на пятом.
Учащиеся завопили от этой картины.
— Гххх… П-одлец… Пролить священную кровь святого… — с гневом произнёс Газэл, отхаркиваясь кровью. — … Что за неисправимый грешник… можешь начинать молить бога о прощении… безбожник…
С трудом поднявшись на ноги, Газэл злобно уставился на меня.
— Газэл, вроде? Если собрался что-то делать, делай, мне всё равно, — я пошел в его сторону. — Живо зови своего бога. Даю тебе секунду.
