Обычно влиятельный супруг также означал хороший военный актив. Хотя отношения между мной и Греймором не были такими, время от времени мы взывали к силе друг друга. В моём случае, это было для тех случаев, когда дворяне беспокоили меня, и я хотела быть с Сунсун. Что касается его самого, то когда он хотел проверить свои подземелья или собрать материалы у каких-нибудь могущественных монстров за пределами Демонического Континента.
Там было много Демио, которые видели силу демонессы как нечто, чем они должны владеть, а затем использовать против всех тех, кого они считали своими врагами.
«Драться? Что ты имеешь в виду?» — спросила она.
«Он заставил тебя сражаться за него? Он как-то злоупотреблял твоей силой?»
«Нет, мама. Моя нынешняя сила — результат моих собственных тренировок, а также усердной помощи Илльси. Если бы не он, я бы никогда не смогла так драться!» — ответила она, показывая мне мягкую улыбку.
Глядя в её глаза, я не могла уловить ни единого проблеска лжи или боли. У неё также не было причин лгать мне или защищать его, если он действительно был слабее её. Но когда я посмотрела на него, то увидела только глупого мужчину, который катался по земле вместе с моим мужем, дёргал его за волосы и кричал на него, как пятилетний ребёнок.
Вздохнув, я закрыла глаза и попыталась обдумать всё это ещё раз. Было много вещей, которые не имели смысла, особенно то, как вёл себя её муж. Если бы он действительно был таким ублюдком, никчёмным гнилым мусором, каким я его поначалу считала, то он бы так себя не вёл.
Я встречала много демонов и мужчин других видов, которые вели себя как высокомерные ублюдки, которые никогда не знали, когда остановиться. Демио, которого моя дочь победила сегодня, несомненно, был одним из них.
‘Я не могу представить его таким же, как этот человек, Илльсиора. Если поставить их рядом, то, как они представлялись, как разговаривали, как реагировали, когда их противник подавлял их, это было не то же самое, но самое главное, я не могу поверить, что моя дочь будет плакать из-за кого-то вроде этого Демио.’ — затем я вспомнила, как выглядела моя дочь с того самого момента, как ступила на континент.
Как только я узнала, что она вернулась, я попросила моего самого верного Королевского Рыцаря тщательно расследовать всё, что он мог о первом появлении моей дочери и её действиях с тех пор. Он сообщил о своей находке сегодня утром, перед тем как мы отправились на испытательный полигон.
Поскольку она была такой красивой демонессой, сильной, уверенной в себе и совершенно не похожей на то, как её изображали столетие назад, она явно выделялась в толпе. Она помогла своему брату Эвентелю и хорошенько поколотила Солстарка. Весть о её деяниях распространилась, как лесной пожар. Затем было её появление в столице, которое было замечено по тому, как она вела себя перед другими Демио. В гостинице, где она собиралась остановиться, о ней говорили только хорошее, особенно о том, как уважительно она к ним относится. Самым удивительным и важным фактом было то, что до сих пор она не пускалась в безумные розыгрыши.
Это был явный признак её зрелости и мудрости.
Как её мать, когда я слушала этот отчёт, я была удивлена, но по другой причине. Уверенность, которую она демонстрировала, была знаком того, что она уже не та слабая маленькая девочка, которую я когда-то знала. Она больше не чувствовала себя неполноценной по сравнению с окружающими её демонами и не печалилась из-за того, что те, кто её окружал, оставляли её в стороне от различных занятий. Тот факт, что она проявила достаточно силы, чтобы победить Герцога Хаоса, означал, что во время своего путешествия вдали от дома ей удалось обрести силу, о которой она всегда мечтала в детстве.
Но самым важным для меня было то, что она не была так одинока и не стремилась привлечь к себе внимание, как сто лет назад. Тогда все те, кого она разыгрывала, никогда по-настоящему не мстили ей, как из страха и уважения ко мне, так и из-за того, какой слабой и хрупкой она была. Если рыцари не будут осторожны с ней, они легко могут ушибить, поцарапать или сломать конечность. Из-за этого они держались от неё на расстоянии и вели себя очень сдержанно.
Когда Демио с юга пришёл в ярость от её шалости и дал ей пощёчину, я и мой муж пошли навестить его… с полным намерением убить. Трагедия, последовавшая за этим событием, послужила уроком для всех остальных глупцов, которые осмелились бы причинить вред моим драгоценным детям. Я не вмешивалась, когда они были взрослыми и отвечали за свои поступки и слова, но пока они всё ещё были в моём дворце, я не простила бы ни одной попытки причинить им вред.
Из-за того, насколько слабой была Нанья, даже её собственные братья и сёстры должны были быть осторожны с тем, как они играли с ней, хотя, прежде чем я узнала это, невинные пререкания среди детей превратились в оскорбления и издевательства. Я не знала, как реагировать на это в то время, всё, что я могла сделать, это принять маленькую Нанью в свои объятия и успокоить её. Простое объятие матери часто было единственным, в чём она нуждалась, но возможно… Я ошиблась? Может быть, она держала всё внутри?
То, как она кричала сегодня, её вспышка гнева по отношению к отцу, это было шокирующе…
У моей маленькой девочки была одна сторона, о которой я никогда не знала, и это огорчало меня, а также заставляло чувствовать разочарование в себе за то, что я никогда не замечала её. Я отмахнулась от её, казалось бы, невинной реакции, думая, что это не было чем-то слишком серьёзным, но это выглядело так, как будто… со временем я перестала видеть закономерность.
Теперь мне было более чем ясно, что то, что она пережила на запечатанных континентах, привело к её росту и развитию в замечательную демонессу, но её детские синяки и царапины всё ещё оставались запечатлёнными на её сердце, боля с каждым ударом, когда она вспоминала о них.
‘Может быть… Я так и не смирилась с тем, что она выросла и уехала далеко от меня, в такое место, где я даже не могла связаться с ней через что-то такое простое, как письмо? Другие мои дети, возможно, живут своей жизнью за пределами столицы, но они всё ещё поддерживают письменную связь или посещают меня время от времени. Я знаю, что они делают, как они себя вели, но с Наньей всё было иначе…’ — подумала я, а затем посмотрела на демонессу в моих руках, которая плакала и страдала от боли, хотя теперь она была достаточно сильна, чтобы отнять у меня трон. — «Прости меня, малышка… Я не хотела, чтобы ты плакала… Я просто… Я просто скучала по своей маленькой девочке, которая цеплялась за мой хвост и пыталась вести себя глупо, когда могла… Я… Я боялась, что когда ты будешь вне моей досягаемости… Я не смогу защитить тебя…» — сказала я и крепко обняла её. — «Прости.»
«Мама…» — заплакала Нанья.
«Когда я услышала, что ты ушла… Я пошла за тобой… барьер остановил меня, поэтому, когда ты сказала мне, что твои дети были там, я вспомнила тот день… тот день, когда я колотила, как безумная демонесса, по барьеру и всё же не смогла разрушить его.» — я сказала ей, когда тёплые солёные слёзы собрались в уголках моих глаз, а затем медленно потекли по моим щекам.
Если бы не мои крылья, которые накрыли нас обеих, у меня, возможно, не хватило бы смелости сделать это. Плакать на людях — это не то, что подобает императрице.
«Когда ты вернулась… Мне было страшно… Я боялась, что этот человек, которого ты называешь мужем, окажется неприятным человеком… как тот Демио, с которым ты сегодня сражалась.»
«Мама, почему ты просто не рассказала мне всё это? Почему ты не спросила? Неужели ты думала, что я не отвечу или попытаюсь солгать тебе?» — спросила она меня.
«Нет… я… ну… Это просто не то, что сделала бы уважаемая императрица, верно?» — я сухо кашлянула.
Она посмотрела на меня и удивлённо моргнула.
«Что? Твоя жена — цундере?» — спросил её муж, который в данный момент дёргал моего мужа за ногу.
«Что? Я понятия не имею, что это такое! И как ты смеешь подслушивать их личные разговоры?!» — он взревел и оттолкнул его назад, теперь он был тем, кто тянул его за ногу.
«Что они делают?» — спросила Нанья и хихикнула.
«Наверное…. они стали друзьями?» — ответила я, склонив голову влево.
««Я ему не друг!»» — ответили они одновременно.
Услышав их, я удивлённо моргнула, потом посмотрела на Нанью, а она на меня, и мы только хихикнули.
