Баако вышла из хижины и увидела, что Анан стоит в стороне. Она подошла к ней и спросила: «Сестра, ты возвращаешься?»
Анан покачала головой. «Раз уж я вышла, пойду прогуляюсь. Все время сидеть в комнате тоже утомительно».
Баако кивнула. «Это верно. Тогда будь осторожна, а я возвращаюсь».
Анан тоже кивнула в ответ. «Хорошо. Иди осторожнее».
Баако улыбнулась, развернулась и ушла. Проводив ее тень взглядом, Анан еще немного постояла на месте, словно не зная, куда ей пойти, и потом сделала несколько шагов.
Вокруг был бамбуковый лес, все было зеленым. Подул ветер и ветви бамбука зашумели, покачиваясь из стороны в сторону.
Из немного влажной земли пробивались новые ростки, даже можно было увидеть как вверх потянулся молодой бамбук.
Издалека, из глубины леса послышались крики птиц, в воздухе парил аромат бамбука. Анан сделала глубокий вдох. Здесь не было ни единого запаха обычного мира. Ученики магических школ всегда любили такие места, где казалось, что они далеко от реального мира.
Но только даже если тело удалялось от всего мирского, сердце все равно тянулось обратно.
Она так и шла, доверяя своим шагам, и сама не заметила, как оказалась на Внутренней горе. Она горько усмехнулась, ведь сегодня она вовсе не хотела здесь появляться, просто обычно она часто сюда приходила, вот ноги и принесли ее в привычное место.
Но Анан не стала поворачивать обратно, она продолжила идти вперед, поднимаясь по каменным ступеням. Совсем недалеко была ее любимая Лунная площадка.
Сейчас был день, и у Мастера Шуй Юэ явно не было настроения, чтобы приходить сюда, так что вокруг было тихо и спокойно. Анан, привыкшая к этой тишине, все шла вперед, через травы и деревья, каждый камень здесь был ей знакомым.
Но когда она ступила на Лунную площадку, то невольно замерла. На площадке уже кто-то был, там стоял одинокий силуэт, одежда которого развевалась от ветра. Этот силуэт был до боли знакомым — это была Мастер Шуй Юэ, которую они с Баако не могли найти.
Анан замолчала, подошла ближе и поклонилась Шуй Юэ. «Мастер».
Шуй Юэ вздрогнула, словно только что ощутила чье-то присутствие, развернулась и посмотрела на Анан, затем кивнула. «Это ты, Сюэ Чи».
Анан посмотрела на Мастера Шуй Юэ и увидела, что ее лицо было бледным и все еще печальным. Но сейчас оно было еще более подавленным и молчаливым.
Она обеспокоенно сказала: «Мастер, здесь очень сильный ветер, будьте осторожнее».
Шуй Юэ усмехнулась. «Обычно ты весь день тут стоишь, и я ни разу не видела, чтобы ты заболела. Я, конечно, уже не такая молодая как вы, но мои кости все же еще могут выдержать ветер».
Анан опешила и торопливо произнесла: «Мастер, ученица совсем не то хотела сказать, я…»
Шуй Юэ утомленно помахала рукой, на ее лице мелькнула горестная улыбка. «Я знаю, не нужно объяснять».
Анан промолчала, стоя рядом с Шуй Юэ она всегда терялась и не знала, что сказать.
Но Шуй Юэ, кажется, вовсе не собиралась говорить, они так и стояли, молча, учитель и ученик.
Через какое-то время Шуй Юэ посмотрела вдаль и вдруг сказала: «Тебе нравится этот вид?»
Анан застыла, не понимая, почему Мастер вдруг спросила ее об этом, но честно ответила: «Люди говорят, что лучший вид там, где есть опасность. Здесь отвесная скала, внизу пустота, и отсюда открывается вид на облачное море, видны все Пики Айне. Конечно, это прекрасный вид».
Шуй Юэ кивнула, ее взгляд стал немного размытым, и она медленно произнесла: «В самом деле, много лет назад, когда Сурин все еще была ученицей Пика Малого Бамбука, так же как ты, она любила приходить сюда и любоваться видом, в одиночестве».
Анан посмотрела на Шуй Юэ, но Мастер лишь легко вздохнула. «Мы с ней выросли вместе, и хотя я раньше стала ученицей Мастера Чжен Юй, мы ели за одним столом, спали в одной комнате, мы были как сестры. Ее характер был более живой, чем у меня, но она все же больше всего любила приходить сюда одна, даже когда ее кто-то обижал, именно здесь она в одиночестве справлялась с гневом.
Шуй Юэ вдруг остановилась, ее губы дрогнули, словно она улыбалась, вспоминая о прошлом. Но эта улыбка тут же сменилась растерянной задумчивостью.
«Но только… после того, как она вышла замуж, она больше никогда не приходила сюда».
Анан молча слушала Шуй Юэ, затем тихо спросила: «Мастер, когда Госпожа Сурин вышла замуж за Мастера Тянь с Пика Большого Бамбука, вам это не нравилось?»
Шуй Юэ замерла на миг, но тут же покачала головой и вздохнула. «Конечно, характер у Тянь Болиса был не самый лучший, он мог вспылить на ровном месте. Но это все было лишь маской. То, что Сурин вышла за него, было самым большим счастьем для нее, это она смогла разглядеть его».
Анан была удивлена, услышав это. Обычно все знали, что Шуй Юэ терпеть не может Тянь Болиса, так что услышав от нее такие слова, она, не удержавшись, спросила: «Но почему вы всегда так относились…» Не договорив до конца, она вдруг запнулась.
Шуй Юэ с улыбкой сказала: «Я была строгой с ним, холодной и грубой, да?»
Анан покраснела и сказала: «Ученица не смеет так думать».
Шуй Юэ просто сказала: «Это ведь ни для кого не секрет, не нужно это отрицать. Но хотя обычно я так относилась к Тянь Болису, на самом деле он не был плохим человеком. И в клане Айне не было и десятка человек, которые могли бы с ним сравниться».
Шуй Юэ вдруг о чем-то вспомнила и нахмурилась. «Как зовут старшего ученика Тянь Болиса? Ксавьон, кажется?»
Анан кивнула, не понимая, почему Шуй Юэ вдруг вспомнила про Ксавьона, и сказала: «Да, теперь Ксавьон занял место главы Пика Большого Бамбука. Мастер, а почему вы вдруг вспомнили о нем?»
Шуй Юэ помолчала немного и сказала: «Твоя сестра Баако, она ведь заглядывается на Ксавьона?»
Анан испуганно вздрогнула, и теперь не знала, что сказать. Баако и Ксавьон действительно были влюблены, об этом знали все. Ученицы Пика Малого Бамбука постоянно шутили об этом. Но когда Тянь Болис пришел к Шуй Юэ просить руки Баако для Ксавьона, она так резко отказала, что Баако потеряла всякую надежду и много дней ходила подавленная. Сейчас, когда Шуй Юэ вдруг спросила об этом, Анан потерялась в мыслях, не зная, что ответить, поэтому решила все же ничего не говорить за сестру Баако.
Шуй Юэ, конечно, многое понимала, и видя, что Анан сомневается, покачала головой и глубоко вздохнула.
Анан заволновалась, ведь у них были хорошие отношения с Баако, и хотя ее собственная личная жизнь не складывалась, она надеялась, что хотя бы у сестры, которая с детства о ней заботилась, все будет хорошо. Поэтому она набралась смелости и ответила: «Мастер, на самом деле сестра Баако, она…»
Но она не договорила, услышав, как Шуй Юэ сказала: «Ладно, ладно. Нужно выбрать подходящий день, чтобы выдать ее замуж».
Анан застыла, не веря своим ушам. Шуй Юэ посмотрела на нее и усмехнулась. «Что, неужели все мои ученицы считают, что я черствая старуха и совсем ничего не понимаю? Я что, не могу сделать что-то хорошее для своих учениц?»
Анан в душе обрадовалась за Баако и быстро сказала: «Мастер, никто из ваших учениц не посмеет даже подумать так. Я благодарю вас за сестру Баако!»
Шуй Юэ посмотрела на Анан, которая не могла спрятать искреннюю улыбку, и ее губы дрогнули. Но потом она вздохнула, развернулась и снова посмотрела вдаль, на облачное море.
Анан, не успев обрадоваться, увидела что Шуй Юэ вела себя странно, и осторожно спросила: «Мастер, а почему вы вдруг вспомнили об этом?»
Шуй Юэ немного помолчала, затем вместо ответа спросила: «Сюэ Чи, ты ведь была со мной на Пике Большого Бамбука, как ты думаешь, как умерла Сурин?»
Анан стала серьезной, помолчала, затем ответила: «Ученица думала, что из-за привязанности к Мастеру Тянь, Госпожа Сурин пошла за ним. И ей совсем не было больно.
«Да…» Шуй Юэ легко вздохнула, ненадолго погрузилась в свои мысли, затем снова сказала: «Я никогда не разрешала вам отвлекаться на чувства, это мешало тренировкам. Но если всю жизнь посвятить тренировкам, что останется в конце?»
Анан не понимала, что имеет в виду Шуй Юэ, и не решалась отвечать. Но Шуй Юэ сама продолжила: «Старейшины говорят, что все на свете иллюзорно, и если всю жизнь тренироваться, то только прибавишь себе несколько сотен лет, таких же иллюзорных и пустых. Твоя Госпожа Сурин никогда не стремилась к бессмертию и жизни в тренировках, в этом она была мудрее меня».
Анан почувствовала, как сжалось ее сердце. «Мастер…»
«Если всю жизнь тренироваться, то вся жизнь станет тренировкой. Постигнешь Дао, но потеряешь себя, только для чего все это?» Шуй Юэ тяжело вздохнула, затем добавила: «Но что такое Дао, что называется Дао, я всю жизнь тренируюсь, но даже сейчас не могу до конца это понять».
Анан стояла на месте, ни слова не говоря. Шуй Юэ долго молчала, затем покачала головой, словно больше не хотела об этом думать, и развернулась в сторону Внешней горы. Анан, глядя ей вслед, позвала ее: «Мастер, куда вы идете?»
Шуй Юэ на секунду остановилась и сказала: «Насчет твоей сестры Баако я уже все решила. Пойди скажи ей. И еще…»
Она вдруг запнулась, развернулась к Анан и на ее лице отразилась жалость. «Что касается тебя, Сюэ Чи, ты не думала о себе?»
Анан замерла. «Что?» Затем до нее дошел смысл вопроса, и она побледнела. Затем изобразила безнадежную улыбку и тихо сказала: «Мастер, судьба ученицы не сложилась, я не хочу предаваться несбыточным мечтам».
Шуй Юэ смотрела на свою прекрасную ученицу, как развевается ее белое платье, и она казалась ей совсем отрешенной от мира. Но почему-то на ее лице прибавилось грусти.
Шуй Юэ вдруг ощутила укол боли в сердце, она позвала ее: «Сюэ Чи».
Анан подняла голову и посмотрела на Шуй Юэ, услышав ее слова: «Сюэ Чи, тебе выпала горькая дорога чувств, но ты не желаешь свернуть с нее, и я не могу тебя отговорить. Но я всю жизнь была твоим учителем, и не желаю видеть тебя такой. Если в будущем что-то изменится к лучшему, перед всеми этими правилами и запретами клана Айне, я смогу держать ответ за тебя, об этом не беспокойся». Анан вздрогнула всем телом и невольно вскрикнула: «Мастер…», но что сказать в ответ, она не знала.
Шуй Юэ улыбнулась ей, но потом вздохнула, развернулась и ушла. Скоро ее силуэт исчез на каменных ступенях, и только ветер донес тихий голос, напевающий: «Спроси у мира, для кого твоя любовь…»
Анан осталась стоять на месте, в ее душе все смешалось, грусть сменялась радостью, но она так и не смогла сделать какой-то вывод. И только в минуту полнейшего хаоса в сердце она вдруг замерла и вспомнила, как совсем недавно, прямо на тот заброшенном кладбище под Хэяном, Тянь Болис сказал ей что-то похожее…
***
Лисий холм, клан Вим.
В лабиринтах внутри Лисьего холма клана Вим появилась прекрасная тень, которая сильно отличалась от окружающей серой обстановки. Ее силуэт был ярким и очаровательным, и он привносил немного цвета в эту давящую серую атмосферу.
Иногда по коридору проходили ученики клана Вим, и каждый обращал на нее внимание, но девушка, не удостоив их даже взглядом, быстро проходила мимо, и поэтому никто не решался даже заговорить с ней. В клане Вим она все-таки держалась обособленно.
И она действительно была особенной, прекрасная внешность, изящная фигура, и хотя она все же уступала в красоте Девятихвостой лисице Кицунэ, она была более нежной, и к тому же когда-то она звалась Принцессой клана Хаккан. Теперь Цзин Пин Эр смело расхаживала по владениям клана Вим, и это все еще бросалось в глаза.
Но Цзин Пин Эр словно не замечала взглядов других людей, для нее это было привычным делом. Когда нашествие оборотней закончилось, она с огромным трудом смогла выбраться из этой пещеры Чжен Мо и вернуться в Центральную равнину. Никто не знал, что она пережила, и она никому об этом не говорила.
Сейчас она шла лишь в одном направлении — Мастер Вим пожелал увидеть ее.
Дорога дошла до развилки, и Цзин Пин Эр остановилась на секунду, посмотрела на левую тропу, и в ее глазах сверкнул странный огонек. Но он тут же исчез, и она пошла по правой тропе.
То странное землетрясение, случившееся недавно в клане Вим, нанесло большой ущерб клану, на стенах прибавилось множество больших и маленьких трещин, и в этих коридорах, которые хорошо проветривались, ни на секунду не исчезал густой запах крови.
Этот запах Цзин Пин Эр тоже ощущала, но удивление в ее сердце не отражалось на лице. Сейчас ее положение в клане Вим сильно отличалось от положения клане Хаккан, и конечно она не могла ни на что повлиять. Она в душе удивилась произошедшему, по своему опыту она могла сказать, что этот запах крови был очень странным знаком.
В своих мыслях, она, наконец, снаружи комнаты, в которой обитал Мастер Вим. Она остановилась и только хотела сообщить о своем прибытии, как вдруг каменная дверь с грохотом распахнулась и изнутри послышался смех Мастера Вим. «Это Пин Эр? Скорее заходи».
Цзин Пин Эр удивленно вздрогнула, но на лице изобразила улыбку и сказала: «Да». Затем вошла внутрь.
В каменной комнате было светло, и хотя обстановка была небогатая, атмосфера была довольно величественная. Мастер Вим сидел за столом, перед ним лежал белый лист бумаги, а рядом лежали принадлежности для каллиграфии. Очевидно, он тренировался в написании иероглифов.
Цзин Пин Эр посмотрела на Мастера Вим и с очаровательной улыбкой сказала: «Сегодня у Мастера хорошее настроение, раз вы вдруг решили заняться каллиграфией?»
Мастер Вим посмотрел на нее и слегка улыбнулся. Улыбка застыла на лице Цзин Пин Эр, она почувствовала, что взгляд Мастера Вим был острым, словно нож, у нее даже заболели глаза, когда она посмотрела на него.
Однако Мастер Вим сразу же отвел взгляд и посмотрел на бумагу перед собой, затем махнул ей рукой. «Подойди и взгляни на иероглифы, которые я написал».
Цзин Пин Эр в душе удивилась, обычно при общении с Мастером Вим у нее никогда не возникало такого ощущения, почему же за такое короткое время уровень Мастера Вим вдруг стал так быстро расти?
Однако она была достаточно умна, чтобы ничем не показать удивления, а только улыбнулась и подошла ближе, благоухая словно цветок. «Я ведь совсем ничего не понимаю в каллиграфии, а вы задаете мне такую трудную задачу».
Мастер Вим улыбнулся, но ничего не ответил, а только отошел от стола. Когда Цзин Пин Эр подошла и посмотрела на бумагу, ей в глаза бросился один единственный иероглиф, написанный на белоснежной бумаге: Убить!
Каждая черта иероглифа походила на железный крюк, он был написан с огромным давлением на бумагу, словно Мастер хотел прорезать ее насквозь. Этот стиль не был похож ни на величественный Се Шу, ни на легкий и плавным Цао Шу, это был свободный стиль, и от него исходила аура убийства.
Цзин Пин Эр вздрогнула в душе, и словно почувствовала на себе ледяной взгляд, но потом Мастер Вим со спокойным смехом сказал: «Пин Эр, что ты думаешь, красиво?»
Цзин Пин Эр улыбнулась, словно весенний ветер и сладким голосом пропела: «Мастер, этот иероглиф написан очень красиво, я бы никогда не смогла так написать, даже если бы тренировалась тысячу лет».
Мастер Вим спокойно посмотрел на нее, но под его взглядом Цзин Пин Эр пробрало холодом. Однако улыбка не сходила с ее лица, она даже почувствовала, как заболели мышцы от того, что она не переставала улыбаться. Мастер Вим вдруг отвел взгляд.
В душе Цзин Пин Эр облегченно выдохнула, и сразу же подумала, что Мастер Вим стал совсем другим, от него волнами накатывала энергия убийства, которая подавляла все на своем пути. Однако сам Мастер Вим, кажется, совсем не чувствовал никакого давления.
Это было совсем не похоже на прежнего Мастера Вим. Неужели за несколько дней с ним опять что-то случилось?
Цзин Пин Эр думала об этом, как вдруг Мастер Вим позвал: «Мастер, подойди и ты посмотреть на мое творчество».
Цзин Пин Эр снова вздрогнула в душе и молча развернулась. Оказывается, в углу комнаты стоял еще один человек. Он был одет в даосский халат, а его лицо было серьезным. Цзин Пин Эр удивилась еще больше, мысли завертелись в ее голове. Ведь когда она вошла в комнату, Мастер Вим конечно отвлек ее своим убийственным иероглифом, но она не могла не заметить ауру этого человека, и все же упустила его из виду, а значит он был выше ее уровнем.
Этот человек медленно подошел, посмотрел на иероглиф на столе и, подумав, ответил: «Хорошо написано».
Мастер Вим сверкнул холодными глазами, но на его лице отразилась улыбка. «И почему же?»
Человек ответил ему: «Хорошо, потому что форма и смысл этого иероглифа несут в себе замысел художника. Сам иероглиф наполнен энергией убийства, она исходит от него, это настоящее искусство!»
Мастер Вим посмотрел на этого человека, но выражение лица того было неизменным. Он медленно отошел назад и встал рядом с Цзин Пин Эр. Мастер Вим вдруг громко расхохотался. «Неплохо сказано! Неплохо! Ваши слова затронули мое сердце». Тот человек склонил голову, выражая благодарность.
Цзин Пин Эр невольно посмотрела на этого человека и услышала слова Мастера Вим: «Пин Эр, давай я представлю тебе давнего союзника моего клана, Мастера Васп Каела».
Цзин Пин Эр вскинула брови, в глазах ее мелькнули острые огни, но она с улыбкой сказала Васп Каелу: «Наслышана, наслышана».
Васп Каел кивнул ей, а Мастер Вим продолжил: «Пин Эр, в этот раз я позвал тебя, потому что скоро в нашем клане случится великое событие, которое не случалось уже тысячу лет. И мне требуется твоя помощь».
Цзин Пин Эр с улыбкой ответила: «Мастер, Пин Эр сделает все, что в ее силах, что бы это ни было».
Мастер Вим улыбнулся. «Я уже все рассказал Мастеру Васп Каелу, он введет тебя в курс дела. И хотя это нельзя сделать в один миг, все же нужно поторопиться. Идите и обсудите все детали». Цзин Пин Эр кивнула, они вместе с Васп Каелом поклонились Мастеру Вим и вышли.
Каменная дверь закрылась и они вдвоем пошли по коридору, пока ни слова не говоря. Только когда они оказались на развилке, Цзин Пин Эр снова машинально посмотрела на левую тропу.
В этот момент она услышала голос Васп Каела, он сказал: «Правая рука Мастера уже много дней не появлялся на лисьем холме».
Цзин Пин Эр нахмурилась, ее взгляд похолодел, и она мельком взглянула на Васп Каела. Но тот никак не отреагировал, а только продолжил идти вперед.
Через миг на лице Цзин Пин Эр снова появилась таинственная улыбка, она холодно усмехнулась и последовала за ним.
