Торговый автомат находился в одной, может быть, в двух минутах от его дома. Чуть дальше по дороге был удобный магазин, но если бы он пошел туда, он, наверно, наткнулся бы на знакомых, независимо от времени. Ему это не нравилось, поэтому он нашел убежище — не то, чтобы он скрывался или еще что — рядом с торговым автоматом.
Он не часто хотел убежать, сбежать или еще что, но время от времени, когда у него возникало подобное чувство, или когда он просто хотел уйти, он покидал свой дом и шел к торговому автомату, чтобы убить время. Наверно, это была его привычка со времен начальной школы. Может с пятого класса? Наверно.
Дома он делил комнату со своим старшим братом, поэтому он не мог побыть один, когда этого хотел. Всякий раз, когда он пытался выгнать своего брата из комнаты, когда он хотел побыть один, его брат все говорил ему прекращать жаловаться и иногда угрожал пнуть его или еще что. Но это не меняло того, что хотел Харухиро.
Поэтому он начал уходить к торговому автомату. Иногда он покупал напиток, иногда нет. Иногда он выпивал напиток, иногда нет. Он прохлаждался там некоторое время и шел домой, когда хотел вернуться домой.
Поведение повторялось время от времени, до одного летнего дня, когда он был в шестом классе. Он укрывался у торгового автомата, как обычно, когда кто-то подошел. Он предпочел бы спрятаться, но тут негде прятаться, и тогда он сделал вид, что они не знакомы. Но он так не сделал, потому что она жила по соседству. Чоко.
У Чоко всегда были короткие волосы в прическе каре, что делало ее похожей на каппу*. Он знал ее с самого детства, и не помнил ни одного раза, когда у нее была другая прическа. На самом деле, когда бы он ни вспоминал слово «каппа», Чоко внезапно приходила на ум.
Она была не из открытых, дружелюбных людей, и даже сейчас Харухиро понятия не имел, что о ней думать. Даже в школе, она была немного отдаленной и держалась в стороне. Ну, только немного, потому что не похоже, что у нее не было друзей. Однако, вместо того, чтобы подружиться с кем-то поближе, она просто входила в группу.
Харухиро не понимал, почему, но он интересовался ей еще до школы. Может потому, что она... отличалась от других детей. На самом деле, он не осознавал эту часть, как этот подсознательный интерес граничил с тем, что она ему по-настоящему нравится.
Даже с самого рождения, Чоко оказалась первой девочкой, которая ему понравилась, и его чувства с тех пор не изменились. Еще до школы они были вместе, и в начальной школе несколько раз были в одном классе. Они жили близко друг к другу, и часто болтали о том о сем. Харухиро полагал, что это делает их близкими друзьями, но он никогда не говорил ничего о том, она ему нравится.
Не то чтобы он вообще посмел.
Когда они были в третьем классе, ходили слухи, что Чоко нравится парень, по имени Кавабе. Однажды, когда Харухиро и Чоко шли вместе домой, он невзначай спросил ее, правдив ли этот слух, и после несколько мгновений раздумья, она ответила ему «да».
Чувства Харухиро невозможно было даже описать словом «травма». Кавабе был худым пареньком, который не занимался спортом, но учился играть на фортепиано и выглядел так, будто пришел из утонченной семьи. И, по-видимому, он во вкусе Чоко.
Правда. Действительно правда. Она действительно серьезна? Не может быть…
Кавабе был полной противоположностью Харухиро, обладая тем, чего не было у Харухиро, но он и Харухиро были довольно дружными, чтобы время от времени играть вместе. Кавабе был достойным парнем, о котором никто не говорил ничего плохого, и располагался довольно высоко в списке друзей Харухиро. На самом деле, он скорее нравился Харухиро.
Значит, он нравится Чоко. О. Кавабе хороший парень. Точно. Нужно помочь ей, даже если я не знаю как. Да.
Или так подумал Харухиро и начал предпринимать шаги в этом направлении. Чоко хотела, чтобы он передал Кавабе записку? Семья Кавабе была довольной строгой, поэтому у него не было сотового телефона. Но если Чоко напишет ему записку, Харухиро уверен, что Кавабе прочтет ее. И он наверняка ответит ей, потому что он был хорошим парнем.
Харухиро спросил Чоко, хочет ли она это сделать, но она отказалась, сказав, что все в порядке, и она не собирается делать ничего подобного. Когда Харухиро слабо отреагировал, она сказала, что он ей просто нравится.
Просто нравится..? Ну, не то, чтобы Харухиро не пытался. Он пытался. Пытался сделать так, чтобы Чоко и Кавабе поговорили друг с другом, устраивал так, чтобы они оказались одни и т. д. Когда он думал об этом сейчас, все это выглядело глупо, но тогда все казалось серьезным. Кавабе был хорошим парнем, и Чоко… ну, Харухиро она нравилась.
Во всяком случае, сейчас летний день шестого класса, когда Чоко подошла к торговому автомату. Харухиро спросил ее, что она делает, но она сказала ему только «Ничего. Просто так». Потом она сказала, что было жарко, поэтому она захотела газировки, но дома в холодильнике ее не оказалось, так что она пошла к торговому автомату. После этого они болтали минут десять — пятнадцать, и с этого дня они, время от времени, натыкались друг на друга у торгового автомата.
Чоко нравилась газировка, но во время зимы, она покупала кукурузный суп в банке. Когда она пила газировку, она комментировала это так: «Ой, мое горло болит», и когда она пила кукурузный суп, она вскрикивала: «Ваа, горячо», и дула на него, чтобы тот остыл. Да, такая Чоко ему нравилась. Однако это не было чем-то наигранным, а скорее… естественным, чем-то самой собой разумеющимся. Да, ему это нравилось в ней, и это продолжалось долгое-долгое время.
С ее стороны, Чоко была из тех, кто, естественно, привлекает парней. Это не видно на поверхности, но у нее временами были истории, в которых упоминалось, каким хорошим был парень А или Б, и никто другой, кроме него. Она осознавала, что ей нравится человек, только после того, как она признавалась самой себе, что он ей действительно нравится. Поэтому ее отчаянная любовь к человеку росла, когда она думала о том, как сильно он ей нравится.
Харухиро спрашивал, хочет ли она встречаться с этим человеком, и Чоко отвечала, что она не хочет встречаться с ним, да и ей он не нравится так уж сильно. Нет, не так уж сильно…
И не то, чтобы Харухиро сам не хотел встречаться с ней, если бы мог, но Чоко всегда влюблялась в других парней, и Харухиро неосознанно спрашивал, кто ей сейчас нравится. Не смотря на то, что ему на самом деле было не слишком интересно знать, она всегда отвечала ему искренне, что заставляло его прикладывать усилия, чтобы свести этих двоих или хотя бы помочь им узнать друг друга поближе, даже если он на самом деле никогда не намеревался. Чоко, конечно же, никогда не просила его об этом; Харухиро делал все это по своей воле.
Он очень часто задавался вопросом, почему он делает это, и не мог найти ответа. Наверно потому, что он идиот. Он думал, что это единственное объяснение.
Чоко всегда была бесстрастной и не слишком эмоциональной, но когда говорила о парнях, которые ей нравились, она внезапно оживлялась. В конце их разговора, ее щеки слегка розовели, заставляя Харухиро поверить, что она наслаждалась разговором, из-за чего он становился счастливее. Они были друзьями долгое время, но даже так, он всегда пытался придумать, как сделать ее счастливее. Он даже сам не понимал, почему.
Чоко была настоящей загадкой. Она не любила читать книги, она никогда не слушала музыку, не смотрела телевизор, и даже если у нее появлялось хобби, она вскоре теряла к нему интерес и бросала его. Когда он спрашивал ее, есть ли что-то, чем ей нравится заниматься, она быстро отвечала «нет, ничего». Харухиро не мог найти ничего, что бы ей понравилось, и это заставляло его стараться еще сильнее, чтобы он смог увидеть ее улыбку, но что бы он ни делал или ни говорил, ничего не работало.
Этой ночью он снова бродил у торгового автомата, глядя в пустоту, когда пришла Чоко. У него было ощущение, что Чоко придет… но всякий раз, когда раньше у него возникало такое ощущение, она никогда не приходила. Хотя этой ночью, она пришла, и он подумал про себя, ДА! От этого он хотел принять победную позу прямо здесь и сейчас, но сдержался, заставляя себя успокоиться.
— Привет, — небрежно поприветствовал он.
Чоко помахала ему рукой.
— Привет.
Ее ответное приветствие было прелестным, и он снова вспомнил, что она ему нравится. Хотя на данный момент Чоко влюбилась в одноклассника, парня с редким именем, Хидемаса. Хидемаса был достойным парнем и выглядел хорошо, что заставляло Харухиро задуматься, что Чоко нравятся красавчики.
Хидемаса не был очень популярным у девушек, но с точки зрения парня, он был из тех людей, которых ты признаешь крутыми, даже если не хочешь, из-за чего задумываешься, почему девушки не видят в нем это. Нет, на самом деле одна, две, несколько девушек тайно были в него влюблены. Чоко права, что ей нравится такой человек. И Харухиро не мог винить ее.
На самом деле, он поддерживал ее и желал ее добра. В конце концов, Харухиро просто не мог выиграть у такого, как Хидемаса. В долгосрочной перспективе, кажется, Чоко будет счастлива с таким парнем.
Чоко купила газировку. Что-то вроде фруктовой. Она открыла крышку и немного глотнула из банки. Затем она поморщилась, когда небольшой вздох сорвался с ее губ.
— Ой. Мое горло болит, — сказала Чоко
— Правда? — спросил Харухиро.
— Да, болит.
— Если оно болит, тогда зачем ты ее пьешь?
— Потому что мне хочется.
— Ладно.
— Я слышала, что газировка не слишком полезна, — сказала Чоко.
— Да, — подтвердил Харухиро. — Вот почему звезды спорта не пьют ее. Газировку.
— Я не занимаюсь спортом.
— Тогда, наверно, все нормально, что ты пьешь газировку.
— Я не пью ее так часто, — заметила Чоко.
— Я вижу, что ты пьешь ее постоянно, — сказал Харухиро.
— Я пью ее, только когда я здесь.
— О.
Затем Чоко скучающим тоном рассказала, как она недавно ходила в караоке с Хидемасой. Казалось, караоке не интересовало ее. Харухиро тоже выглядел так, что он не столь заинтересован тем, что слушает, но на самом деле он внимательно слушал, как Чоко говорила, какие песни выбирал Хидемаса. Это все были песни популярных певцов, потому что все знали мелодии, и они им нравились.
По-видимому, таким человеком был Хидемаса, как сказала Чоко. И когда Чоко устала после караоке, Хидемаса спросил ее, все ли с ней хорошо. Этот Хидемаса… действительно классный парень.
— Видишь ли, — внезапно сказала Чоко. — Я не очень хорошо обращаю внимание на то, что чувствуют другие люди, поэтому я думаю, что парни, которые могут сделать это, очень хороши.
— Значит, это как искать в других то, чего у тебя нет? — спросил Харухиро.
— Хиро, ты тоже думаешь, что я бесчувственная?
— Я никогда не говорил этого. Не похоже, что ты встречаешься с кем-то, чтобы доставить людям дискомфорт.
— Наверно да, — согласилась Чоко.
— Да, ты не такая.
— Ты тоже, Хиро.
— Правда? Ты думаешь, я чуткий человек? — спросил Харухиро.
— Для меня?
— Да. Мы знаем друг друга уже давно.
— Хиро, у тебя нет никого? — внезапно спросила Чоко.
— Никого?
— Кто бы тебе нравился. Ну, девушки.
Харухиро понятия не имел, как ответить, и пока он думал об этом, его сердце сильно стучало в его груди. Даже сейчас, когда он думал, что это шанс сказать ей, часть его говорила Шанс? Какой шанс? Это совсем не шанс!
Он думал, что ему нравится Чоко, но что если он ошибается? Он не ошибался, но мог. Он не знал, как это объяснить. Или может быть то, что он чувствовал, было больше, чем просто симпатия. Может, превосходит простую симпатию. Наверно, что ему нравится, а что нет, вряд ли имеет значение, пока Чоко счастлива. Он чувствовал себя идиотом, думая об этом, но он действительно так чувствовал… или так думал. Может быть.
Это из-за расстояния, которое они всегда держали между собой, что он может говорить с ней так, как сейчас. Как только у нее появится парень, может быть, их разговоры тоже закончатся. Что ж, он будет решать проблемы по мере поступления. В любом случае, это никак не связано. Хоть это было больно, Харухиро всегда смотрел со стороны на чувства Чоко к другим парням. Он привык к этому.
Но, да, она ему нравилась.
— Нет, никто. Если был бы кто-то, я бы тебе сказал, — ответил Харухиро.
— Ну, так или иначе, на самом деле меня это не волнует, — сказала Чоко.
— Это грубо. Я всегда слушаю истории о твоей влюбленности.
— Болван, — неразборчиво прошептала она.
— А? Ты что-то сказала? — спросил Харухиро.
— Да, сказала, — ответила Чоко.
— Прости, я не услышал…
Харухиро понятия не имел, что это было, но предположил, что Чоко заметила. Без сомнения она поняла, что она ему нравится. Она должна была понять. Может быть. Поняла ли она? Внезапно, она присела рядом с ним. Ее плечи находились близко, почти касались его. Ее взгляд зафиксировался на земле перед ней.
— Если ты когда-нибудь в кого-нибудь влюбишься, — начала Чоко.
— Э-э…
— Скажи мне, ладно?
— Я думал, тебе это неинтересно.
— Да, но все равно скажи мне.
— Ладно, скажу.
Теперь Чоко перевела взгляд на него, уголки ее губ изогнулись в крошечную улыбку, а ее глаза слегка прищурились.
— Хиро, ты не соврешь, правда? — спросила Чоко.
— Могу, в зависимости от ситуации, — сказал Харухиро. — Но наверняка не тебе, Чоко.
— Я знаю, что не соврешь.
Тем не менее, он соврал ей совсем недавно. И наверняка она это знала. Потому что, Чоко, я всегда любил тебя. Я влюблен в тебя и только в тебя уже очень-очень давно. Он не мог сказать ей этого. Он не сможет сказать ей этого никогда…
↑ Японская разновидность водяных.
