Фракция меньшинства составляла около 30 процентов оставшихся участников, и они состояли из двух типов — тех, кто вошёл на Банкет в одиночку, и тех, кто вошёл командой и теперь остался один.
Хотя на Банкете с ними обращались как со слабаками, с объективной точки зрения они не были настолько слабы, чтобы к ним относились как к отбросам. Сам факт, что они находятся здесь, был доказательством их способностей. Ведь им пришлось отбиваться от десятков конкурентов.
На самом деле, если бы некоторые из сильных команд попытались привлечь кого-то из них, в этом бы не было ничего странного.
Но проблема заключалась в том, что первыми объектами вербовки становились жертвенные ягнята. И когда через несколько часов произошёл тот же инцидент, черта уже была перейдена.
Вместо того чтобы войти в сильную команду и бояться за свою жизнь, они предпочли остаться с людьми в той же ситуации. Конечно, проблема была в том, что нигде не было безопасно.
Прибыв на место лагеря фракции меньшинства, Сеол почувствовал, как несколько жгучих взглядов впились в него, словно пули. Они были настолько полны враждебности и настороженности, что просто описать их, как 'неприветливых' было недостаточно.
«Будет легче, если я смогу поговорить с кем-нибудь из знакомых…»
Сеол не торопясь оглядел лагерь, прежде чем заметил вдалеке девушку с белой повязкой и её старшего брата. Великан всё ещё выглядел устрашающе, но, похоже, его раны уже зажили, а цвет лица улучшился.
Когда девушка помахала рукой, Сеол поприветствовал их в ответ. Тем временем великан смотрел на него без какой-либо реакции. Должно быть, он помнил, что ему помогли, так как не выказывал никаких признаков враждебности. Однако его взгляд не был таким уж дружелюбным.
— Ах. — В этот момент кто-то ахнул, как будто узнал Сеола.
Сеол повернулся в направлении звука и сразу же заметил девушку с короткой стрижкой. Это была Лара Вольф, женщина лучница, с которой он познакомился на первом этапе.
— Ты же…
— Привет. — Сеол поприветствовал её.
— Не знал, что ты здесь.
— Ох, гм… Я не смогла найти своих товарищей, когда вошла на вторую стадию. — Сказала Лара, почёсывая свои короткие волосы. Затем, когда она увидела, как выражение лица Сеола изменилось, она поспешно изобразила улыбку.
— Всё в порядке. Они могли быть просто исключены. В любом случае, почему ты здесь?
Поблагодарив её за то, что она сменила тему, Сеол перешёл к делу.
— Мне нужно кое-что сказать.
— Ну, тогда я пойду с тобой…
Лара попыталась подойти поближе. Подумав немного, Сеол покачал головой.
После смерти предателей фракции меньшинства не хватало человека, которого можно было бы назвать представителем. Лара явно не могла быть представителем группы.
— Нет.
— Хм?
— Я. скажу это здесь.
Лара замолчала, и мышцы её лица застыли. Заявление, что он будет говорить здесь, когда все смотрят, означало, что он пришёл повидать всех, а не только её.
— Ладно. Давай.
Не то чтобы у неё были какие-то полномочия решать этот вопрос, но она всё равно дала своё согласие. Хотя ситуация сложилась именно так, она всё ещё помнила акт доброты, который он проявил во время первой стадии.
Честно говоря, какая-то часть её души надеялась, что он придёт и спасёт её, как на первом этапе. Может показаться, что она ведёт себя бесстыдно, но она была не единственной, кто надеялся.
Люди из меньшинства не были враждебны к Сеолу. Отчасти потому, что он не так давно спас брата и сестру, но в то же время они надеялись, что кто-то придёт и спасёт их.
Ощущая эту атмосферу, Сеол почувствовал, как его сердце замедлило ритм. Он никогда не думал, что ожидания на его плечах будут такими тяжёлыми.
— …
Как бы это сказать? Сеол долго колебался, прежде чем понял, что это бессмысленно.
Они должны знать ситуацию, в которой оказались, лучше, чем кто-либо другой.
В таком случае.
— Я не буду ходить вокруг да около. — Он перешёл к делу.
— Мне нужно сотрудничество всех.
— …
— Я знаю, что это будет тяжело… но я хотел бы, чтобы вы приняли участие в завоевании площади жертвоприношения.
Как только он поднял главный вопрос, вокруг раздались вздохи.
— Я знаю.
Лара Вольф горько улыбнулась. Ни она, ни кто-либо другой здесь не были дураками. Они знали, что это единственный выход.
— Я знаю, но…
Лара Вольф подняла обе руки и перебирала пальцами, словно хотела что-то сказать. Однако, не найдя нужных слов, она опустила их обратно.
Кадзуки называл их 'людьми без выбора'. Как и предполагали его слова, их судьба состояла в том, чтобы войти на площадь жертвоприношения и стать мясными щитами или стать жертвенными ягнятами без чьего-либо ведома.
Какой бы путь они ни выбрали, смерть была единственным, что их ожидало.
Они действительно были загнаны в угол, и им некуда было идти. Сначала их заставляли люди. Теперь же обстоятельства вынудили их к этому.
— Я стану вашим щитом.
— ?
Лара непонимающе склонила голову. Он не просил их стать щитами, а говорил, что сам станет им?
Затем Сеол объяснил свои мысли громко и ясно, чтобы все слышали.
— Я понимаю, о чём вы думаете, но…
Даже после того, как объяснение закончилось, Лара не двигалась.
— Я хочу сказать, что ты прав, но…
Её речь всё время обрывалась посередине. Словно не желая злить юношу, она тщательно подбирала каждое слово.
Сеол терпеливо ждал её.
— Мы можем тебе доверять?
В конечном итоге они вернулись к принципиальной проблеме.
Это было то, что они должны были решить. Однако доверие не было чем-то, что можно было увидеть и пропасть недоверия стала слишком глубокой, чтобы слова могли принести какую-либо пользу.
Но в человеческой природе было желание слушать, даже если слова были пустыми. Лара Вольф, должно быть, спросила именно об этом.
Сеол спокойно ответил:
— Я не буду просить вас довериться мне прямо здесь и сейчас.
— А?
Лара моргнула широко раскрытыми глазами. Поскольку она задала принципиальный вопрос, она ожидала получить принципиальный ответ.
Или, на худой конец, она ожидала убеждения, украшенного грандиозностью.
— Я хочу, чтобы вы дали мне шанс. — Однако слова юноши были такими чистыми и прямыми, что казались мясным блюдом, из которого выкачали всё масло.
Более того, мужчина перед ней принадлежал к сильной команде, которую можно было назвать первой среди команд сильной фракции. Его отчаянное, серьёзное лицо странно тронуло её сердце.
Дело было в том, что —
— Я ставлю на это своё имя.
Она хотела рискнуть.
— Я хочу, чтобы вы дали мне шанс заставить вас доверять мне.
И довериться ему хоть раз.
***
Состоялось новое собрание.
Это было не просто собрание представителей, а всех оставшихся 110 человек.
Ещё одна примечательная вещь заключалась в том, что члены фракции меньшинства сидели вместе с Карпе Дим и командой альянса Уми Тсубаме. Это было довольно странное зрелище для фракции большинства, которая оставалась молчаливой и неагрессивной.
Первым заговорил человек, который созвал конференцию, — Кадзуки.
Впрочем, ничего особенного он не сказал. Он только описал ситуацию, в которой они находились, и общее направление, в котором они должны двигаться.
Проще говоря, он готовил почву для выступления Сеола.
— Итак. — О Рахи, слушавшая с безразличным лицом, наконец открыла рот.
— Думаю, самое время тебе высказать то, ради чего мы собрались.
Кадзуки, должно быть, решил, что этого достаточно, и закончил свою мысль. Когда он закончил, Сеол обменялся взглядами с каждым из своих товарищей.
Чохонг слегка кивнула, и Хьюго молча поднял вверх большой палец. Мария выглядела невозмутимой, в то время как священник… казалось, смотрела на него с беспокойством.
Он почувствовал себя увереннее.
Вскоре он поднялся со своего места, обменявшись взглядами с Кадзуки.
Любопытные взгляды, естественно, упали на обоих мужчин.
«Это совсем другое.»
Столкнувшись с десятками пристальных взглядов, Сеол почувствовал давление иного рода, чем раньше. Он мог видеть нескольких высших ранкеров, включая О Рахи, а также Одри Баслер. Каждый из них сидел уверенно и непринуждённо. Однако такое отношение действовало ему на нервы.
Тем временем О Рахи теребила кончики волос и улыбалась.
— Кто он?
— Может местный комментатор заткнуться? — О Рахи плюнула в ответ на чей-то вопрос.
— Кто, чёрт возьми — Н-нет, мэм. Просто нам нужно знать, кто он… — Человек ранее задававший вопрос теперь сидел с кислым выражением.
О Рахи кивнула и хихикнула.
— Ты сказал, что ты Сеол Харамарка?
Поднялся небольшой шёпот. Сеол слышал разные варианты: 'Это он?' или 'Карпи Дим?'
Заметив, что интерес людей к нему растёт, Сеол открыл рот и перешёл к делу.
— Некоторое время назад тридцать два человека со стороны меньшинства, которые ранее отказались участвовать в завоевании площади жертвоприношений, выразили своё намерение участвовать.
Суматоха утихла. Сеол не так нервничал, как ему казалось. Он только думал, что делает то, что ему нужно.
— Поэтому я предлагаю организовать несколько команд из оставшихся людей.
Около 70 человек со стороны большинства обменялись взглядами. Участие фракции меньшинства было тем, о чём они просили. Но даже если другая сторона пошла на уступки, просить реорганизовать новые команды было немного слишком.
— Поскольку на площади жертвоприношений семь дверей, мы разделим всех на семь команд.
Сеол предложил сформировать команды из 15-16 человек, которые возьмут на себя каждую из семи дверей. Проблема была в его заявлении о реформировании команд. Он сказал, что члены команд должны иметь возможность отступить или помогать, если того потребует ситуация, и, что более важно, 32 члена меньшинства должны быть распределены равномерно среди команд.
Другими словами, он предлагал стороне большинства пойти на уступку.
Те, кто принадлежал к большинству, могли не одобрять его предложение, но логически они понимали, что это нельзя было назвать неправильной стратегией.
Однако знать что-то в своей голове и принимать это в своём сердце — это совершенно разные вещи.
— Вау. — Кто-то громко высказал свою жалобу.
— Ну, разве ты не избалован? — Обладательницей голоса была не кто иная, как Одри Баслер.
— Почему бы тебе не помолчать?
Когда она уже собиралась продолжить, вмешался кто-то ещё. Баслер обернулась с выражением лица, которое, казалось, говорило: 'Кто посмел?'
Затем она увидела, что на неё смотрит крепкий мужчина.
— Кто ты, чёрт возьми. — Баслер говорила вызывающе, но когда она увидела шестерых мужчин, стоявших за спиной здоровяка, заложив руки за спину, она присвистнула.
— Оо… Ведёшь себя так устрашающе… Значит, это молодой лорд Триад.
— …
— Ладно, ладно, я поняла. Перестань так на меня пялиться, хорошо? Я просто —
— Я сказал, заткнись. — Продолжал Хао Вин со снисходительным видом.
— Разве ты не видишь, что он всё ещё говорит?
— Господи. — Баслер пожала плечами и цокнула.
— Как могут люди без поддержки выжить в этом жестоком мире?
После того как ему удалось заставить Одри Баслер замолчать, Хао Вин снова повернулся вперёд. Сеол и О Рахи были в середине разговора.
— Нет.
— Нет?
— Каждый раз, когда мы очищаем площадь жертвоприношения, мы должны посылать шесть человек на площадь Диссонирующего желания. Это просто необходимо.
— Почему?
— Как ты знаешь, количество оставшихся участников будет уменьшаться по мере продолжения битв.
— Верно. — О Рахи пока согласилась. Она знала, что надеяться на то, что никто не погибнет в 19 битвах, нереально.
Хотя участники легко завоевали площадь жертвоприношения, когда у них было 140 человек, ожидать того же от 110 человек было слишком жадно.
Поскольку сложность площади была статичной, было очевидно, что с меньшим количеством людей пройти её будет сложнее.
— Значит, нам нужно найти способ усилить нашу боевую мощь.
— И поэтому мы должны входить на площадь Диссонирующего желания?
— Входить и выходить, если быть точным. — Поправил её Сеол.
— Это только предположение, но разве не все здесь надеются покинуть вторую стадию?
Свет вспыхнул в глазах О Рахи. Она наконец поняла, к чему клонит юноша.
И вправду, наградой 2-го этапа было исполнение желаний участников, даже если они были в искажённой форме. Это была награда, которую земляне ждали больше всего. Банкет, который проводился раз в два года, был одной из причин, но награда привлекала их больше всего.
В конце концов они могли получить потрясающую награду, просто пройдя вторую стадию
Соединив эти два пункта вместе, план Сеола обрёл смысл. Будь то высококачественное оружие, доспехи, зелье или свиток, если даже небольшое число из 110 участников смогут получить всё это, их общая сила, несомненно, возрастёт.
Возможно, им повезёт, и они также увидят взрывной подъём.
— То, что ты говоришь, имеет смысл. — О Рахи постучала указательным пальцем по колену.
— Но ты ведь знаешь, что это влечёт за собой?
— Да.
— Хорошо. Тогда расскажи мне, как ты собираешься выбрать этих шестерых и как ты собираешься сделать так, чтобы они вернулись, не выходя через портал.
— Шесть человек будут выбраны представителями семи команд.
— Команд? Нет, туда могут войти только шесть человек. Поскольку существует семь команд, выбрать по одному из каждой команды должно быть невозможно.
— Мы не будем этого делать. — Сеол покачал головой.
— При выборе мы будем следовать строгому правилу.
— Правилу?
— Всё очень просто. — Сеол продолжил:
— Мы выберем четырёх из семидесяти восьми и двух из тридцати двух.
На стороне большинства было 78 человек и 32 на стороне меньшинства.
— За исключением того, что шестеро избранных никаких не должны быть связаны.
Будучи умным человеком, О Рахи поняла, что он имел в виду. Выбор четырёх человек с равной силой, чтобы держать друг друга в узде. Даже если у них будут другие мысли, им придётся вернуться на вторую стадию, где находились остальные их товарищи. В противном случае они будут виновны перед своими организациями.
Конечно, было трудно применить этот принцип к представителям меньшинства. Однако они не смогут свободно действовать, если четверо из большинства будут наблюдать за ними, как ястребы.
— Хм… — О Рахи опустила голову и задумалась. В конце концов, они заговорили о плане, но все остальные наверняка слышали их.
Сеол отвёл взгляд от О Рахи и огляделся. Никто не высказался против. Зная, что план был хорошим компромиссом, все тщательно обдумывали его.
Будет здорово, если всё получится, но Сеол не ожидал, что всё будет так просто. Ведь Кадзуки гарантировал, что кто-то поднимет оппозицию.
— Нет, нет, нет! Слушай!
В итоге трудно было не найти сумасшедшего среди 78.
— Я больше не могу слушать этот фарс.
Это была Одри Баслер. Как будто она находила всё это невыносимо приятным, её ядовитые змеиные глаза злобно скривились.
— Что за бред!
Когда Сеол уставился на неё, она надула нижнюю губу и пробормотала:
— Честно говоря, я не могу понять этих людей.
— Чего ты не понимаешь?
— Я имею в виду… Разве это не очевидно? — Баслер усмехнулась.
— Они ничего не делали, когда мы говорили им 'сделай это' или 'сделай то'. Теперь, когда дело дошло до текущей ситуации, они цепляются за принца. Чёртовы пиявки, да?
Она безжалостно выплёвывала ядовитые слова.
— То же самое и с формированием команд. Давайте будем откровенны. Сотрудничество? Ты просто приказываешь нам защищать этих слабаков! Не так ли?
Баслер попросила согласия, но когда Сеол открыл рот, она опередила его и продолжила говорить.
— Аа, конечно, я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты говоришь нам, чтобы мы не давили на них слишком сильно, потому что они жалкие. Теперь, когда всё так обернулось, ты хочешь, чтобы мы держались за руки и работали вместе, верно?
Сеол усмехнулся, удивляясь, как она могла так истолковать его слова.
— Я буду честна. Если мы поступим так, как ты предлагаешь, каждая из команд должна будет взять по пять или шесть слабаков… Прости, но в отличие от вас, заниматься волонтёрской работой не входит в моё хобби.
Сеол спокойно спросил:
— Что ты пытаешься сказать?
— Ага! Я знала, что ты проницателен! — Одри Баслер хихикнула ещё громче.
— Ну, я не так хорошо разбираюсь в словах, поэтому скажу прямо.
Она говорила бесстыдно, глядя в сторону.
— С третьей стадией мы ничего не можем поделать.
— …
— Но пусть эти парни откажутся от всех тридцати двух Диссонирующих желаний.
Это была абсурдная просьба.
— Что касается того, как распределить их между нами, мы можем решить это позже… Если они согласятся, думаю, мы чего-то добьёмся.
— Нет. — Тут же отказался Сеол.
— Это не значит, что они ничего не будут делать. Мы не можем этого сделать, когда они активно участвуют в завоевании этой стадии.
Одри Баслер закрыла рот и моргнула. Её мерзкое выражение лица действительно вызывало у него желание избить её до смерти.
— Это ты так думаешь, чёртов дебил.
Она ухмыльнулась и с глубоким вздохом поправила чёлку.
