Чашки наполнились изысканным вином. Е У Чэнь поднял чашу двумя руками. С самого начала и до конца на поверхности чаши не было и следа колебания, и ни одна капля не пролилась мимо:
— Сегодня я впервые пью вместе с господином Хуа, поэтому как младший я должен первым выпить за ваше здоровье. Эту первую чашу я пью за вас, до дна!
Договорив, он поднес чашу ко рту и одним движением выпил все содержимое, не пропустив ни капли, отчего сердце Хуа Шуй Жоу забилось как сумасшедшее. Когда Е У Чэнь опустил чашу на стол, в ней уже было абсолютно пусто, и выглядел он совершенно нормально, даже не покраснев, а на лице то и дело проглядывала слабая улыбка.
Жгущее ощущение раздалось в горле и добиралось до желудка, вот только Е У Чэнь, с помощью своей силы, быстро рассеял весь алкоголь, так что, можно было сказать, что он выпил чашу обычной воды.
— Отлично! Хорошо пошло! — хлопнув по столу, расхвалился Хуа Чжэнь Тянь, после чего поднял и свою чашу и также залпом начал осушать ее. Поставив чашу на стол, он причмокнул губами и вновь расхохотался:
— Мальчишка, ты нравишься мне все больше! И что же ты не родился, мать твою, лет так на двадцать раньше, тогда бы я даже не пожалел побрататься с тобой, вот только, похоже, что этому все же не бывать… хехехе. Хорошо, я принимаю твой тост. Можешь забыть мои слова в тот день про то, что я попросил тебя звать меня стариной Хуа.
В то время как в уме он, скрипя зубами, думал совершенно о другом:
«Ах ты мальчишка втихомолку увел мою драгоценную дочурку. Ты и правда думал, что я настолько слепой и этого не замечу!»
Хоть Хуа Шуй Жоу уже давно привыкла к грубым словам со стороны отца, но все же ей очень сильно хотелось заткнуть уши в этот момент. Она наклонила кувшин, снова наполняя чаши этим двоим. Е У Чэнь снова поднес чашу ко рту и со всей доброжелательностью произнес:
— Я впервые посещаю клан Хуа, поэтому, как гость, должен почтить вас, до дна!
— Ахаха, хорошо! — стукнувшись чашами, они оба одновременно осушили содержимое. От такого зрелища, обычно пьющих маленькими рюмками и закусывающих разными блюдами в перерывах людей определенно бы хватил удар.
Хуа Чжэнь Тянь больше всего ненавидел, когда за столом во время распития вина люди начинали отнекиваться или же придумывать всякие отговорки. По этой причине от гнева он уже множество раз переворачивал столы. А от «любезности» Е У Чэна он был довольно в приподнятом настроении, да и к тому же по его абсолютно нормальному виду можно было сказать, что Е У Чэнь был явный мастер по части выпивки. Отчего Хуа Чжэнь Тянь начинал невольно сокрушаться, почему же он не встретил этого парня раньше. Эта встреча явно прибавила красок в жизнь старика.
Вот только, очень скоро он на свою голову осознает последствия чрезмерной радости.
Не успели чаши снова наполниться, как Е У Чэнь уже нетерпеливо ухватился за нее:
— Ранее, я очень неприглядным способом одолел господина Хуа в споре. Все это время я испытывал угрызения совести, и поэтому этой чашей вина я прошу у вас прощения и прошу господина Хуа не держать на меня обиду.
Хуа Чжэнь Тянь покрутил кверху усы и недовольно буркнул:
— Что еще за неприглядный способ. Ты одолел меня своими способностями, да и я доволен своим проигрышем. Я разозлюсь, если ты и дальше будешь так говорить. Эта чаша тебе штрафной. Давай, пей до дна!
Чаши опускались на стол, наполнялись и снова подымались.
— … В тот день, все благодаря помощи господина Хуа. Без вас я бы не смог закончить ту картину «Двойного лотоса» и одолеть Линь Сяо. Дабы выразить свою благодарность я снова хочу выпить за вас!
Таким образом еще одна чаша вина исчезла в их желудках.
После четвертой чаши подряд даже у Хуа Чжэнь Тяня начало понемногу плыть в глазах. Столь крепкое вино и такие огромные чаши, обычный человек всего после одной уже будет валяться на полу. Тех, кто смог выпить с Хуа Чжэнь Тянем две чаши подряд можно было пересчитать по пальцам одной руки, и не было еще того, кто смог бы выдержать подряд три чаши, никого за исключением Е У Чэна, выпившего уже четыре чаши подряд. Да и к тому же все четыре чаши были выпиты залпом, одна за другой. Выпивая таким способом, пусть Хуа Чжэнь Тянь все еще мог сохранить трезвость рассудка, вот только его горло и желудок уже горели огнем, отчего он уже не так радовался, как прежде.
Е У Чэнь же оставался все таким же непоколебимым, а улыбка на его лице становилась все хитрее. Хуа Чжэнь Тянь уже было начал сомневаться не утекало ли все выпитое Е У Чэном вино в чужой желудок.
— Господин Хуа всю свою жизнь посвятил Стране Небесного Дракона. Чтобы выразить вам свою благодарность эту чашу вина я посвящаю вам!
— Эту чашу я посвящаю вам от лица моего дедушки…
— Эту чашу я посвящаю вам от лица моего отца…
— Эту чашу я посвящаю вам от лица моей матери…
— Эту чашу я посвящаю вам от лица моего слуги Е Чи…
— ……
— ……
— Господин Хуа поистине настоящий ценитель вина, я действительно восхищаюсь вами. Эту чашу я посвящаю вашей любви к вину!
— … Сегодня просто отличная погода. Грех не выпить за такую отличную погоду!
— ……
— ……
Взгляд Хуа Чжэнь Тяня с восхищенного изменился пораженным, а в конце и вовсе был наполнен страхом. В этот самый момент Хуа Чжэнь Тянь ощущал будто находится в огне, его лицо горело красным, а мысли в голове полностью перемешались. И когда Е У Чэнь в очередной раз поднял чашу с вином, тот весь задрожал и, закатив глаза, громко плюхнулся на пол без сознания.
— Отец! — Хуа Шуй Жоу испуганно вскрикнула и быстро подбежала чтобы помочь ему подняться. Вот только такая хрупкая девушка как Хуа Шуй Жоу попросту не могла даже сдвинуть грузное тело Хуа Чжэнь Тяня. Е У Чэнь издал тихий смешок, после чего начал успокаивать девушку: — Не волнуйся, твой отец здоровее многих обычных людей. Пусть такое количество алкоголя и может повалить его, но вреда не нанесет.
Е У Чэнь наклонился и опустил свою ладонь на грудь Хуа Чжэнь Тяня, таким образом рассеяв большую часть алкоголя в его теле. Затем, под недоуменным взглядом Хуа Шуй Жоу, положил руку тому на голову, после чего улыбаясь поднялся и снова сел на свое место.
И тут, потерявший сознание от опьянения Хуа Чжэнь Тянь неожиданно открыл глаза и резко вскочил на ноги, тем самым неслабо испугав застигнутую врасплох Хуа Шуй Жоу. Она с переживанием осторожно произнесла:
— Отец?
Хуа Чжэнь Тянь будто и не слышал ее слов и все так же продолжал пялиться в одну точку, а затем, немного погодя, начал яростно блевать, освобождая организм от чрезмерного количества алкоголя.
Закончив блевать, Хуа Чжэнь Тянь словно умирающий старик распластался на стуле и только после этого начал понемногу приходить в себя. Повернувшись, он в оцепенении уставился на все еще улыбающегося Е У Чэна, словно на какое-то чудовище.
Е У Чэнь схватил все еще не опустевший кувшин с вином и, тряся им, лукаво произнес:
— Здесь хватит еще на две чаши. Как насчет того, чтобы выпить за вас еще раз?
Хуа Чжэнь Тянь чуть было не грохнулся со стула. Каким бы любителем вина он ни был, напившись в стельку, какое-то время он изо всех сил будет избегать алкоголя и даже при простом упоминании ему захочется блевать на взрыв.
Хуа Чжэнь Тянь, который уже долгое время не напивался и никогда не проигрывал никому в пьянке, который всегда принуждал пить других, никак не хотел признавать своего поражения, отсюда и не мог выговорить слова отказа. Он крепко сжал зубы и после долгого молчания с трудом выдавил из себя слова:
— Ты маленький монстр, посоревнуемся еще с тобой через десять лет!
— А? Почему через десять лет? — недоуменно спросил Е У Чэнь.
Хуа Чжэнь Тянь покраснел и, откашлявшись, ответил:
— Вино уже практически закончилось, так что сегодня остановимся на этом. А ты, мальчишка… неплох. Мать твою, как ты смог выдержать столько? Ты, что, еще в утробе матери начал хлестать алкоголь?
— …
Отложив пьянку в сторону, Хуа Чжэнь Тянь заулыбался во весь рот:
— Мальчишка из клана Е, ты ведь пришел ко мне не только чтобы выпить, верно?
Опустив кувшин на пол, Е У Чэнь с улыбкой произнес:
— А вы проницательны, господин Хуа. Не буду от вас скрывать, в этот раз я пришел не только ради того, чтобы выпить с вами, но еще и… — он сделал паузу, и все так же улыбаясь бросил взгляд на сидящую в стороне Хуа Шуй Жоу. Девушка же в ответ смущенно опустила голову, пытаясь успокоить учащенное сердцебиение. — Чтобы просить руки вашей дочери.
— Просить руки? — Хуа Чжэнь Тянь вытаращил глаза, будто совсем не понял, о чем говорит Е У Чэнь. Немного погодя он резко в гневе стукнул по столу и взревел:
— Отказываю!
— По какой причине? — приподняв голову, задал вопрос Е У Чэнь, а на его лице была все та же раздражающая Хуа Чжэнь Тяня улыбка. А от крика Хуа Чжэнь Тяня Хуа Шуй Жоу вся задрожала, а сердце начало сильно колоть, и на глазах начали наворачиваться капельки слез.
Указывая пальцем на Е У Чэна, Хуа Чжэнь Тянь заявил:
— Ранее я проиграл тебе и остался должен тебе еще две просьбы. Я, Хуа Чжэнь Тянь, всегда выполняю свои обещания и никогда не беру свои слова обратно! Но только если это не касается моей дочери! В моей жизни осталась только одна дочь, без дочери у меня больше ничего не останется. Я ни за что не позволю кому-либо обидеть мою дочь! Моей дочери пригляделся тот парень из клана Линь, она лично мне об этом сказала. Пусть ты и нравишься мне намного больше, чем тот мальчишка, но если она не захочет, то даже боги не посмеют просить руки моей дочери!
— Отец… — слабо проронила Хуа Шуй Жоу. Слезы еще не отступили от ее глаз, однако на сердце стало намного теплее.
— Другими словами, если ваша дочь любит меня, то вы пойдете на все, чтобы разрушить помолвку с кланом Линь и благословить нас? — заявил Е У Чэнь, а улыбка на его лице стала еще шире.
— Вот только, к сожалению, моей дочурке ты вовсе не интересен, — Хуа Чжэнь Тянь помахал рукой и зевнул: — Я сегодня перепил, что-то спать захотелось. Ты же можешь возвращаться, и больше не смей приближаться к моей дочери, иначе ничего хорошего не жди.
— Отец! — в сердце Хуа Шуй Жоу снова кольнуло, и она взволнованно прокричала.
— А? Доченька, ты хочешь мне что-то сказать? — Хуа Чжэнь Тянь обернулся и заботливо спросил.
Е У Чэнь молча сидел и продолжал улыбаться, усмехаясь про себя:
«Какой хороший актер. Он ведь и так все прекрасно знает, но все равно хочет услышать все из уст собственной дочери».
— Я… я… — Хуа Шуй Жоу опустила голову словно провинившийся ребенок. Заикаясь, она никак не могла сознаться в «ошибке», которую совершила.
— Что случилось, доченька моя? Можешь смело рассказать все отцу. А, я понял. Тебе скорее всего неудобно говорить об этом при постороннем, я сейчас же прогоню его отсюда, — Хуа Чжэнь Тянь потер кулаки, показывая всем своим видом, что собирается побить Е У Чэна.
— А… Совсем нет! — Хуа Шуй Жоу взволнованно остановила отца и, наконец, собрав всю свою храбрость, почти неразличимым голосом произнесла: — На самом деле… мне нравится он…
Выплеснув свои чувства, Хуа Шуй Жоу была практически на грани истощения. Обернувшись в другую сторону, она руками прикрыла свое разгоряченное лицо и никак не желала поворачиваться обратно. А за ее спиной раздался довольный смех Хуа Чжэнь Тяня.
