— Наш глава сказал, что не продаст картину ни за какие деньги. Тебе лучше не тратить время зря и возвращаться обратно, — уже более раздраженным голосом произнес стражник.
— Двести… Двести тысяч лянов!
Глаза стражника сверкнули. Он взмахнул рукой, и в его ладони появился маленький черный шарик:
— Наш глава приказал выпроваживать особо назойливых гостей вот этим.
Лицо того слуги резко стало мертвецки бледным. Он рванул, что было сил, назад, и лишь пробежав несколько десятков метров, со страхом взмолился:
— Пятьсот тысяч! Неужели и этого мало…
На этот раз стражник действительно разозлился и поднял руку, совершая бросательное движение. Слуга же от этого мигом дал деру.
С самодовольным выражением стражник спрятал обратно снаряд Раската грома и после недолгого молчания разразился гневными речами:
— Мать его! Предлагать пятьсот тысяч за одну картину… Знал бы я раньше, то стал бы художником!
Пятьсот тысяч лянов серебра обычному человеку хватило бы, чтобы припеваючи прожить как минимум десять жизней!
Во время своих негодований Е У Чэнь вовсе не заметил, как белая тень проскочила мимо него на расстоянии десяти метров. И даже если бы он смотрел в ту сторону, то, скорее всего просто бы списал все на ошибку зрения.
***
У Хуа Шуй Жоу был нежный и покладистый характер. Ее сердце было непоколебимо, а душа чиста и непорочна. Она соблюдала все моральные принципы, которыми должны обладать каждая девушка. Как дочь она больше всего почитала родителей, которые дали ей жизнь, как мать она будет вечно любить и оберегать свое дитя, и как супруга она будет послушна во всем и верна до конца жизни своему мужу. Именно такой образ идеальной девушки был идеальным кандидатом в невесты.
И именно по этой причине даже если ее сердце забилось сильнее из-за Е У Чэна, она силой подавит эти чувства в себе, а сама при этом будет считать, что совершила действительно тяжкий грех. Все потому, что она не могла себе позволить разочаровать своего будущего мужа, которого для нее выбрал отец.
А то, что хотел сделать Е У Чэнь — это принудить Хуа Шуй Жоу сделать выбор. А самым простым способом для достижения его цели было вынудить ее пасть. С характером Хуа Шуй Жоу, стоит ей отдаться одному мужчине, то она больше не будет думать ни о ком другом.
Сконцентрировавшись на обыске, он быстро смог разузнать местоположение практически каждого члена клана Хуа. Как и предполагал Е У Чэнь, во всем клане Хуа было всего лишь парочка приличных стражей. Однако он прекрасно понимал, что все эти невзрачные на первый взгляд слуги клана Хуа на самом деле являлись профессионалами в использовании взрывных снарядов. И кто бы ни посмел вторгнуться в клан Хуа, будет быстро выпровожен взрывом Раскатов грома.
Хуа Шуй Жоу сидела в своей комнате. Невольно она снова достала и осторожно раскрыла картину «Двойного Лотоса», который просматривала уже множество раз.
Что цветок лотоса, что водная гладь выглядели так правдоподобно, казалось можно даже дотронуться до них. Пусть даже то волшебное цветение и невозможно было повторить, но все же картина казалась просто божественной, от которой у людей замирало сердце.
Любуясь картиной столько раз, девушка начинала понемногу замечать, что захватывало ее дух и заставляло сердце биться сильнее вовсе не сама картина, а заложенный в нее смысл, а также всплывающий в ее сознании, каждый раз, когда она смотрит на картину, силуэт. Его взгляд и вечная легкая улыбка никак не хотели покидать мысли Хуа Шуй Жоу.
Обычно, девушку, познавшую первую любовь, охватывают чувства замешательства и смущения, вот только вместо этого Хуа Шуй Жоу испытывала только горечь и становящееся все сильнее чувство вины.
Она понимала с самого начала, еще шесть лет назад ей уже выбрали жениха, и она не должна ничего чувствовать по отношению к другому мужчине. Пусть даже она и совсем не испытывала тех чудных чувств по отношению к Линь Сяо, которые охватывали ее при встрече с Е У Чэном, и практически не помнила, как он выглядит.
Она не должна была принимать эту картину, и тем более не должна была давать ему свою флейту. Она множество раз хотела приказать служанкам выбросить или же сжечь эту картину. Но каждый раз, собираясь отдать приказ, она не могла произнести ни слова. Все потому, что, расставшись с картиной, девушка чувствовала внутри себя пустоту, будто бы утратила нечто важное для себя, а в пустоте зарождался непонятный для девушки страх. И поэтому, Хуа Шуй Жоу внезапно забирала картину обратно и велела служанке выйти.
Возможно, не будь этой картины, то всего лишь заинтересовавшаяся Е У Чэном Хуа Шуй Жоу старалась бы подавить в себе эти чувства, и, в конце концов, ей бы это удалось. Е У Чэнь, зная это, специально подарил ей картину, чтобы расшатать защиту ее сердца. И только если она действительно не выбросит картину, то в противном случае он будет постоянно, словно наваждение, являться ей в ее мыслях до тех пор, пока она не будет думать только о нем.
— Нравится?
Такой знакомый голос внезапно прозвучал прямо у ее уха. Погруженная в свои мысли Хуа Шуй Жоу тихо произнесла «угу», но быстро придя в себя, она резко обернулась, и чуть было не столкнулась лицом с хозяином голоса, после чего обескураженно сделала пару шагов назад. Разглядев, кто именно стоит перед ней, Хуа Шуй Жоу не могла поверить своим глазам и взволнованно выкрикнула:
— Э… Это ты?!
— Да, это я. Удивлена? — на лице Е У Чэна появилась та самая улыбка, которая уже бесчисленное количество раз представало в голове Хуа Шуй Жоу.
Все мысли полностью перемешались в ее голове, и она в растерянности спросила:
— Как… Как ты проник сюда?
— Я скучал по тебе, вот и пришел проведать. Ты ведь тоже сейчас думала обо мне? Моя маленькая Жоу Жоу, — рассмеявшись, произнес Е У Чэнь, наслаждаясь растерянным видом девушки.
От столь нежного обращения лицо Хуа Шуй Жоу в миг окрасилось алым, а сердцебиение увеличилось в несколько раз. Она старательно спрятала картину позади себя и робко произнесла:
— Ни-никто о тебе не думал! Немедленно уходи… иначе я закричу! Мой отец очень силен!
Она прежде никогда не оставалась с мужчиной наедине, и уж тем более, никогда не впускала мужчин в свои личные покои.
— Твой отец сейчас отсутствует. По твоему голосу можно подумать, будто ты беспокоишься обо мне, я не прав? Можешь не волноваться, твой отец не станет обвинять меня, — Е У Чэнь уселся на нежную кровать Хуа Шуй Жоу, вдыхая ее сладкий, головокружительный аромат, оставшийся на кровати.
— Немедленно уходи отсюда, иначе я и правда закричу, — Хуа Шуй Жоу отступила еще один шаг назад, а ее взволнованный вид казался таким милым.
Улыбка исчезла с лица Е У Чэна. Он тихо вздохнул и удрученно спросил:
— Ты меня ненавидишь?
От столь внезапного изменения Хуа Шуй Жоу растерялась еще больше и, сама того не осознавая, закачала головой:
— Совсем нет…
— Тогда почему ты гонишь меня прочь?
— Потому… что это моя комната и посторонним сюда входить нельзя.
— Нельзя даже твоему будущему супругу? — смотря прямо на Хуа Шуй Жоу, серьезно спросил Е У Чэнь.
Хуа Шуй Жоу расширила свои кристально чистые глаза, не зная, как реагировать на это заявление.
— Если ты того пожелаешь, ты будешь навеки принадлежать только мне одному, и никто не сможет воспротивиться этому, — рассмеялся Е У Чэнь. Вот только его слова были настолько ясны и тверды, из-за чего невозможно было даже сомневаться.
Сердце Хуа Шуй Жоу снова забилось сильнее и, казалось, прямо сейчас выпрыгнет из груди. Это был вовсе не страх, даже она сама не могла понять, отчего же ее сердце внезапно забилось так быстро. Но внезапно, она снова вспомнила о своем положении и помолвке с кланом Линь.
Хуа Шуй Жоу изо всех сил стала мотать головой:
— Нет, мы не можем так поступить… Покинь мою комнату сейчас же, иначе я закричу!
