По всему стадиону раздавались восторженные голоса. Линь Сяо хоть и внешне казался спокойным, но все же толику самодовольства можно было заметить на его лице. Ведь в сие произведение он вложил всю свою душу и способности. К тому же, чисто для справки, чем проще рисунок, тем легче выявить все способности человека.
Лун Инь кивал, не переставая, а затем спросил:
— У Чэнь из клана Е, а что ты думаешь по поводу этой картины?
Весь зал тут же утих, а все взгляды сосредоточились на Е У Чэне. Все они ждали, когда же он признает свое поражение.
Е У Чэнь спокойным взглядом оглядел «Озеро чистой воды» и ответил:
— Неплохо… Вот только если это все, на что способен господин Линь Сяо, то я могу лишь разочароваться.
От столь дерзких слов все присутствующие словно язык проглотили, и даже Лун Инь пришел в замешательство на какое-то время. Стадион вновь разразился шумными возгласами. Среди них были и те, кто насмехался, и те, кто разозлился на эти слова, однако же не было ни одного, кто бы ждал чего-либо от Е У Чэна. Они полагали, что с помощью столь наглых слов и бахвальства он всего-навсего пытается скрыть свой позор. Один мужчина, похожий на ученого, встал и закричал:
— Как ты смеешь оскорблять столь выдающееся произведение искусства! У тебя, что, совсем стыда нет!
Е У Чэнь бросил на того мужчину взгляд и произнес:
— Раз в твоих глазах эта картина является выдающимся произведением искусства, то это может означать лишь то, что ты никогда не лицезрел истинного шедевра. В моих глазах и техника рисования, и сама картина являются обычной посредственностью.
Эти слова были еще более надменными, чем предыдущие. И ими же он еще раз смачно ударил Линь Сяо по лицу. Лицо Линь Сяо на миг покраснело от гнева, впрочем, он быстро смог подавить в себе гнев и спокойно произнес:
— Мои скромные навыки действительно недостойны и взгляда господина У Чэна. Так что прошу господина У Чэна проявить нам свое мастерство.
— Не вопрос. Раз уж господин Линь Сяо так искренне просит, то я, так уж и быть, дам вам парочку наставлений.
Мускулы на лице Линь Сяо заметно дернулись. Зрители же широко раскрыли глаза в ожидании что же им продемонстрирует Е У Чэнь.
Е У Чэнь подошел к картине, криво бросив на нее взгляд, спросил:
— Позвольте спросить, господин Линь Сяо, вы сами хоть раз посещали это озеро?
— Конечно же, посещал.
— Тогда я хочу спросить, какое время года отображено на вашей картине?
— Осень.
— Вот как. В таком случае… где же осенний ветер?
— Осенний… ветер?
Е У Чэнь разочарованно покачал головой:
— Вид вашего рисунка довольно неплох, вот только сама картина выглядит мертвой и безжизненной. Чтобы вы знали, «на берегу озера колышется прекрасная ива». Без ветра вода озера и ива выглядят, словно они уже потеряли свою жизнь. На вашей же картине нет даже признака ветра. Даже самая прекрасная картина пейзажа без ветра останется лишь посредственностью.
Линь Сяо продолжал молчать, а недавний ученый снова не смог сдержаться:
— Будто это так легко! Ветер неосязаем и невидим, как его вообще можно изобразить! Если ты такой способный, то может, попробуешь изобразить нам ветер!
Линь Сяо также кивнул в знак согласия:
— В таком случае, прошу господина У Чэна продемонстрировать нам ветер у берега озера.
Е У Чэнь слабо улыбнулся и ответил:
— Тогда смотрите внимательно!
Е У Чэнь взял в руки кисть, слегка окунув ее в краски, легким движением пририсовал иве несколько ветвей, а также нарисовал порхающие листья…
— «Рисуй ветви к западу, а листья к востоку, таким образом, ты получишь дуновение ветра у ивы. Поскольку ветер не изобразишь на листе, просто позаимствуй ветви ивы» — этот отрывок означает, что рисуя ветви ивы, ты изображаешь и ветер. Пусть ветер и невидим, однако колыхающиеся ветви может увидеть каждый!
Кисть снова начала двигаться по листу. На этот раз начал вырисовывать небольшие волны на поверхности озера.
— А это способ отображения ветра на воде. Без ветра нет и волн. С помощью волн на воде можно отобразить силу и направление ветра, неужели господин Линь Сяо не знал даже этого?
— …
И в конце, кисть Е У Чэна коснулась девушки под деревом. Легким движением кисти ее волосы начали развиваться на ветру. Затем он убрал кисть и снова повернулся к Линь Сяо.
— Волосы людей так же, как и ветви ивы могут отображать дуновение ветра. На вашей картине столь множество мест, где можно отобразить ветер, вот только вы ими даже не воспользовались. Эх, какая трата, — Е У Чэнь покачал головой, вздыхая от разочарования.
Во всем стадионе снова повисла гробовая тишина. Все потому, что потрясенные зрители уже не знали, как на это реагировать. Скорость рисования Е У Чэна ни капли не уступала скорости Линь Сяо. К тому же всего лишь с помощью нескольких черт он смог так кардинально изменить всю атмосферу картины. Смотря на эту картину, ощущалось, словно ты полностью погружался в нее. Словно весь этот прекрасный вид был прямо перед лицом, и можно даже было прикоснуться к нему.
Потрясение. Просто нереальное потрясение охватило всех. Просто парой движений кистью смогли поднять на совершенно новый уровень и так уже практически совершенную работу. Теперь же, взглянув на нынешнее «Озеро Чистой Воды», все смотрящие наконец-то смогли понять что подразумевал Е У Чэнь.
Мужчина ученой внешности долго пялился на картину и спустя некоторое время, стыдясь, поклонился:
— Я был неправ, я склоняю перед вами голову!
— Отлично! Пускай ты всего лишь добавил несколько черт, но это были поистине божественными навыками! Я даже подумать не мог, что и на пути изобразительного искусства ты также достиг таких высот! Я действительно рад, что смог лицезреть твой талант! — восхищенно сказал Лун Инь.
Что уж говорить о посторонних, даже все члены клана Е, за исключением Е Шуй Яо, находились в полной прострации от того, насколько способным оказался Е У Чэнь. Е Вэй тихо пробормотал себе под нос:
— Неужели Бог Меча искусен не только в обращении с мечом, но и также обладает столь поразительным талантом в рисовании?
Лун Инь продолжил говорить:
— Эта картина «Озеро Чистой Воды», написанная двумя юными талантами, так что я решил добавить ее в свою личную коллекцию. Пускай Линь Сяо и не смог отобразить ветер по причине своей халатности, но все же его техника рисования просто поразительна, и никто не сможет с этим поспорить. А мелкие, но в то же время значительные детали У Чэна подняли картину на еще более высокий уровень!
— Ваше высочество! — Е У Чэнь повернулся и бросил взгляд на немного изменившегося в лице Линь Сяо, а затем возразил: — У Чэнь не может согласиться со словами вашего высочества. Господин Линь Сяо действительно отлично рисует, однако его способности не настолько хороши, чтобы называть его творения шедевром.
— Это… — Лун Инь нахмурился, не зная, что ответить.
— Господин Линь Сяо, позвольте задать вам вопрос. Что по-вашему является пределом изобразительного искусства? — задал вопрос Е У Чэнь.
— Высшей гранью рисования является способность написать картину так, чтобы ее невозможно было отличить от реальных вещей или явлений! — без всякого сомнения, сразу ответил Линь Сяо.
— Ооо… — Е У Чэнь подошел к картине и, посмотрев немного, указал на маленькую гусеницу, изображенную на ветвях дерева: — Тогда позвольте задать еще один вопрос. Как, по-вашему, изображена эта гусеница?
Линь Сяо прошелся взглядом по картине и самодовольно ответил:
— Пусть я и не осмелюсь называть себя гением, однако в своих техниках рисования я более чем уверен! Пускай это всего лишь маленькое насекомое, которое я нарисовал только для придания атмосферы, но все же я могу поклясться, что ее практически не отличить от настоящей!
— О, вот как? — Е У Чэнь широко улыбнулся, а затем обмакнул кисть в чернила и легким движением пририсовал на другой ветке еще одну гусеницу и после этого отошел в сторону, ничего не сказав.
Поскольку рисунок насекомого был новым, чернила еще не успели высохнуть. И при солнечном свете издалека казалось, словно гусеница шевелилась. В то время, когда никто не понимал смысла действий Е У Чэна, неожиданно раздался птичий щебет, а вместе с ним и невольный выкрик юной девушки:
— Сяо Цин!
Маленькая тень молниеносно вылетела в сторону арены и нацелилась в самый центр картины. И своим острым клювом вцепилось в картину «Озеро Чистой Воды».
Со скрипучим звуком мольберт пошатнулся из стороны в сторону, а влетевшая в него изо со всех сил птица от сильного столкновения упала и стала биться крыльями на земле. Е у Чэнь поднял ее и незаметно для всех влил ей немного своей силы, залечивая ее небольшие повреждения.
А на картине после атаки птицы осталась небольшая дыра, и находилась она как раз в том месте, где до этого Е У Чэнь пририсовал свою гусеницу. Легонько поглаживая спокойно сидящую на его руке птицу, Е У Чэнь спокойно произнес:
— Если ваша техника рисования достигла той степени, когда невозможно отличить рисунок от реальности, то, что вы скажете по поводу моей техники?
