С ним обращаются, как с непослушным псом. Сердце Линь Чжаня уже заледенело, а теперь он просто опёрся о железную дверь и истерично захохотал. С самого детства он находился под влиянием своего отца и хранил верность двору все эти года без какой-либо задней мысли. А в ответ получил такой грустный исход… а именно, тайная казнь. Он прекрасно понял причину, по которой Лун Инь выбрал это время и позволил исполнить приговор тому, кому сильнее всего доверял. Потому что он не хотел, чтобы кто-либо знал, что он был убит, а в особенности — его отец. Для Лун Иня его отец являлся «послушным псом», так что его необходимо было держать в узде. А что насчёт «непослушного», как он, он должен был умереть.
«Господин Линь, я знаю, что вы не хотите умирать. Я тоже боюсь смерти, но Его Величество не может ошибаться. Если он хочет вашей смерти, то я ничего не могу поделать. Так или иначе, выпейте это. Я не люблю ломать людям головы, если не должен» — милосердно сказал Чёрный Медведь.
Стражник, который изначально слегка нервничал, так перепугался, что задрожал всем телом… план состоял в том, чтобы убить генерала Чженьнаня, Линь Чжаня, тайно. И если это должно было быть тайной, это означало, что любой, кто услышал этот разговор, тоже должен был быть казнён. При мысли об этом он всё сильнее и сильнее нервничал и потел.
«Эй, хах… ладно, чего тут бояться? Есть множество вещей даже хуже, чем смерть. Если Его Величество хочет, чтобы я умер, так тому и быть. Раз Сяо-эра больше нет, то я могу и составить ему компанию в аду. Чего тут бояться?»
Его страдания пересилили страх перед смертью. Линь Чжань взял из рук Чёрного Медведя бутылочку, откупорил её и выпил всё содержимое. Вскоре его тело ослабело. Затем он упал на землю с закрытыми глазами, больше от него не было слышно ни звука.
«Господин Линь? Господин Линь?» — увидев, что Линь Чжань упал, Чёрный Медведь был ошеломлён. Он несколько раз его потрогал и, не увидев никакой реакции, в страхе прошептал: «Насколько же мощная эта бутылочка? Она может убить кого-то настолько быстро. Она даже сильнее моего кулака. Неудивительно, у Его Величества всё самое лучшее»
Он развернулся и посмотрел на дрожащего стража. Прокашлявшись, он сурово произнёс: «Ты, наблюдающий за господином Линь, Его Величество хотел, чтобы я сказал тебе, что до рассвета этот инцидент нельзя оглашать. Никому нельзя сюда приближаться, и если старый генерал Линь завтра сюда придёт, ты ему скажешь, что господин Линь пробормотал что-то о предательстве императора и выпил бутылёк с ядом по своей воле. Кроме того, ты скажешь ему, что никто здесь не проходил. Ты запомнил, что должен сказать? Его Величество знает, что в твоей семье семь человек. Если его слушаться и делать, как сказано, то ни с кем из вас ничего не случится»
«Да… да… я слушаюсь, конечно» — запинаясь и покрывшись холодным потом, проговорил стражник. Раз даже глава семьи Линь мог быть так быстро убит, то убить стражника — ничего не стоит.
«Что ж, это хорошо» — Чёрный Медведь удовлетворённо кивнул, затем он вновь посмотрел на Линь Чжаня, потёр нос и вышел.
Когда он закрыл дверь снаружи, в глазах Чёрного Медведя внезапно промелькнул странный блеск, а уголок его губ приподнялся… Это была издевательская и презрительная ухмылка. В этот момент из-за угла внезапно показалась тёмная фигура, показав Чёрному Медведю пальцы вверх, она исчезла, словно дым, забрав его с собой. Как он пришёл, так и ушёл, никого не потревожив, кроме Линь Чжаня и дрожащего от страха стражника.
После ухода Чёрного Медведя Линь Чжань, который до этого выглядел мёртвым, медленно открыл глаза и попытался сесть ровно. Хоть его тело и ослабло, а сознание постепенно расплывалось, он не потерял свою способность мыслить. Его действия до смерти перепугали стража, который только спустя какое-то время смог среагировать, спросив: «Линь… господин Линь… вы не…»
Линь Чжань расстегнул верхнюю часть своей одежды, затем приподнял рубашку, поднял правую руку и прокусил кончики своих пальцев зубами. Из них полилась кровь, которую он использовал для того, чтобы написать что-то на своей груди…
«Господин Линь, вы…» — стражнику было очевидно, что он что-то пишет. Может ли быть, что это…
Линь Чжань становился всё слабее и слабее. Он втянул носом воздух: «Я не буду усложнять тебе жизнь… но если ты ещё имеешь представление о правильном и неправильном, не говори Его Величеству о словах, что я написал на своей груди. Я могу умереть без причины, но я не позволю своей семье перенести то же самое. У тебя тоже есть жена и дети, если бы ты был на моём месте, ты бы принял это? Это последняя просьба того, кто собирается умереть… пожалуйста… согласись…»
Страдания Линь Чжаня и последняя мольба генерала Чженьнаня не могли не тронуть стражника, он кивнул и сказал: «Ладно, я — только тюремщик. Я не посмею лгать Его Величеству, но я не буду говорить слишком много»
Постепенно рана на пальце Линь Чжаня перестала кровить. Когда он дописал последнее слово, кровавые надписи было уже сложно разобрать. Перед глазами у него тоже всё помутнело. Из последних сил он поправил одежду и слабо произнёс: «Спасибо…»
После чего больше не издал ни звука.
Стражник подошёл и осторожно проверил его дыхание, после чего побледнел: «Правду говорят, что находиться рядом с императорам всё равно, что составлять компанию тигру. Самая жестокая семья — это императорская, почему так много людей хотят с ним сблизиться?»
На следующий день, сразу после утреннего заседания, Линь Куан помчался в тюрьму. Прошлой ночью он совсем не спал, а его уже белые волосы были взъерошены. Даже не смотря на смерть своего внука, он не смог провести его похороны. Потому что как только новости о его смерти распространятся, это подтвердит слухи касательно Линь Сяо и императрицы…
Хоть никто больше и не верил в этот шокирующий скандал.
Его внук умер, а теперь его сын томился в темницу. Холод, боль, горе и неловкость перемешались и образовали тёмную тень в его сознании.
Он вошёл в тюрьму и направился вниз, его никто не останавливал. По приказу Лун Иня Линь Куан имел право посещать его дважды в день. Линь Куан примчался на нижний уровень и толкнул не запертую железную дверь, он сразу же увидел Линь Чжаня, облокотившегося на железные прутья. Его тело склонилось, глаза были закрыты, а лицо — бледным, руки висели, касаясь пола, а дыхания не было слышно. Звук открывающейся железной двери не разбудил его.
Сердце Линь Куана упало в пятки, это состояние не было похоже на сон, скорее… выражение лица стражника в это время служило безжалостным доказательством ужасного предположения, что уже какое-то время крутилось у него в голове. В течение часа или около того произойдёт смена караула. Стражник не выглядел сонным и не смел издать ни звука. Он тихо сидел там, не двигаясь. При виде Линь Куана его сердцебиение ускорилось, он совершенно забыл поприветствовать его.
«Чжань-эр? Чжань-эр!» — Линь Куан бросился вперёд, схватившись руками за железные прутья, он затрясся всем телом, несколько раз крикнул, но не получил ответа. Его руки коснулись лишь холода. Линь Куан широко распахнул глаза, его сердце яростно забилось. В страхе он проверил дыхание своего сына… Внезапно всё его тело вздрогнуло, и он осел на пол. Этот удар чуть не лишил его сознания.
«Линь… Генерал Линь… Господин Линь… он…» — стражник осторожно приблизился и попытался объяснить Линь Куану.
«Чжань-эр…» — пробормотал Линь Куан, он чувствовал, будто душа покинула его тело. Внезапно он поднялся, схватил стражника за ворот и, словно безумный, закричал: «Что случилось с Чжань-эром? Скажи мне! Что с ним случилось?»
В это время его крики стали чрезвычайно громкими, внезапно все тюремные стражи бросились к нему…
«Господин Линь, он… он совершил самоубийство, приняв яд…» — стражнику, которого он поднял, казалось, будто его вот-вот задушат, ему было трудно дышать.
Все тюремные стражи впали в панику. Несколько из них бросились докладывать императору. Насколько ужасен этот инцидент — глава семьи Линь умер в подземной тюрьме, приняв бутылку с ядом!
«Что?» — Лун Инь завтракал, и был шокирован, услышав новости. Он уронил палочки на пол и взревел: «Отведите меня туда!»
Смерть Линь Чжаня повергла тюрьму в хаос. Волны людей бегали туда и обратно, но никто не смел тронуть его тело. Они все ждали решения императора. Хотя Линь Чжаня и держали в подвале, он был не обычным заключённым. И Линь Куан до сих пор с жутким видом из стороны в сторону тряс стражника: «Скажи мне… как он умер?!…»
Стражник побледнел, он с огромным трудом ответил: «Господин Линь… посреди ночи принял яд…»
«Заткнись! Быть такого не может, чтобы он совершил самоубийство. Это невозможно. Скажи мне, как он умер!» — после такого удара Линь Куан совершенно потерял разум. Он яростно уставился на стражника, который не смел смотреть ему прямо в глаза. Отвечая, он пытался избежать его взгяда.
«Император прибыл…»
Снаружи послышались шаги Лун Иня. Линь Куан, казалось, пришёл в себя, он оттолкнул стражника, бросился внутрь камеры, схватил тело Линь Чжаня и горько заплакал.
Ещё на расстоянии Лун Инь услышал громкие стенания Линь Куана. Он нахмурился и ускорил шаг. Ворвавшись внутрь, он увидел, как Линь Куан держит в руках Линь Чжаня, чьё лицо было настолько бледным, что выглядело так, будто он умер уже давно.
Рядом с ним лежала круглая бутылочка размером с большой палец. Лун Инь нахмурился и мрачно сказал: «Порошок, Запечатывающий Сердце!»
