Небо ещё не успело потемнеть, когда внезапно на западе неба показалась падающая звезда. Чу Цанмин встал с пня и нахмурился, глядя на запад.
«Вы двое, подойдите» — не поворачиваясь, позвал он глубоким голосом.
Тела Чу Цзинтянь и Лэн Я уже пропитались потом, услышав крик, они одновременно отскочили друг от друга и приблизились к нему. Пока Чу Цзинтянь стирал с лица пот, он привычным образом тихо упрекал Лэн Я. В ответ тот не сказал ни слова, только уставился на него, нахмурив брови. Он пришёл в нужное место. За короткий промежуток времени длиной в полтора месяца он испытал значительный прогресс. Хотя Чу Цанмина и считают Богом Меча, он не учил просто навыкам владения мечом. Развитие Чу Цзинтяня концентрировалось на комбинации из света меча, духа меча, движений с мечом и «Чар Бога Меча» с безграничной силой, а он… Чу Цанмин сказал ему, что ему не нужен стиль, потому что он сильно повлияет на его врождённые навыки. Всё, что ему было нужно — это просто быть быстрым, метким, яростным, и одним смертоносным движением он сумеет травмировать то место, которое собирался, кто бы это ни был.
Хотя это были всего лишь слова, но они позволили ему установить для себя цель и глубоко прочувствовать основную суть этих слов.
Они оба стояли рядом со стариком, глядя на него с сомнениями. Старик переместил взгляд, остановившись на лице Лэн Я, а затем произнёс: «Старый друг умер, устал… вы можете пойти отдохнуть пораньше»
«Старый друг?» — Чу Цзинтянь почесал затылок, а затем подозрительно спросил: «Дедушка, у тебя тоже есть старый друг? Это странно, ты никогда не покидал это место, откуда ты знаешь о смерти старого друга?»
Старик безутешно вздохнул, практически обвиняя переменчивую жизнь: «Фэн Чаоян умер»
Тело Лэн Я застыло.
«Ох! Фэн Чаоян? А? Фэн Чаоян?!» — бесчувственный Чу Цзинтянь сначала безучастно уставился ненадолго, а затем яро переспросил, подсознательно взглянув на стоящего рядом Лэн Я. Тем не менее, выражение лица последнего было спокойно, как и всегда, у него не было реакции, которую вполне можно было ожидать.
Чу Цзинтянь коснулся носа, а затем тайком пробормотал: «Этот парень и правда псих, его отец умер, а он даже и не отреагировал нормально… разве что если его отец почти такого же возраста, как мой дедушка, к тому же старый друг, тогда это означает, что я на одно поколение его младше, это нехорошо… нехорошо!»
«Идите вперёд и отдохните немного, не тревожьте меня» — старик слабо махнул руками.
«Дедушка, Фэн Чаоян… А, нет, Старший Бог Войны, человек с такой силой, кто мог быть настолько силён, что сумел победить его?» — Чу Цзинтянь невольно поинтересовался из любопытства.
Чу Цанмин повёл себя так, будто не слышал, что тот сказал, он сел, закрыл свои глаза, и в мгновение ока его дыхание полностью исчезло. Этот пень было местом, где он обычно спал. А кроме того, методом усилить свою культивацию. Он отличался от Фэн Чаояна, который защищал семью Фэн, более десяти лет Бог Меча не предпринимал никаких действий и не прерывал своей культивации, в данный момент никто не мог знать уровень его силы, даже он сам. Потому что прошло уже долгое время с тех пор, как он всерьёз дрался.
Лэн Я развернулся и ушёл, вернувшись в свою собственную маленькую хижину… До этого в этой маленькой хижине останавливались Е У Чень и Нин Сюэ, пол в ней был всё таким же сырым, а деревянная кровать — такой же жёсткой.
Оставшись без ответа, у Чу Цзинтяня не было иного выбора, кроме как вернуться в свою собственную комнату. Он лёг на свою твёрдую кровать, почувствовав, как его тело было практически готово воспарить от ощущения комфорта. Закрыв на короткое время глаза, он впал в глубокий сон. Каждый день он покидал это место очень рано, из-за давления дедушки ставя на кон свою жизнь во время практики с мечом, сон был его величайшим удовольствием.
В полночь Чу Цзинтяня разбудили естественные нужды, прервав его прекрасный сон об успехе, которого он добивается снаружи, о множестве друзей из разных частей мира, об уважении за отважные приключения. С полуоткрытыми глазами, бормоча что-то неразборчивое, он медленно встал и направился наружу.
Выйдя из хижины, он сделал несколько шагов вперёд, когда перед его глазами появилась фигура человека. В лунном свете он мог ясно различить, что этим человеком был Лэн Я. В это время у него в руках находилась деревянная дощечка, ртом он что-то тихо произносил, его сознание витало где-то в облаках, он не заметил приближения чужака.
В Чу Цзинтяне взыграло любопытство, он тихонечко, на цыпочках, подошёл поближе и спрятался позади огромного дерева, внимательно слушая, что тот говорил.
«…Тебя считали Богом Войны, все звали тебя богом, но в конце концов, ты просто человек, рано или поздно ты умрёшь. Когда тебе было три года, ты ползал на коленях по улицам, из-за смерти своих родителей ты чуть не умер от голода. В то время мимо проходил император Нации Ветра, смилостивившись, он назначил людей похоронить твоих родителей — моих бабушку и дедушку — после чего он позволил тебе наесться досыта. В результате трёхлетний ты поклялся отплатить за доброту, став сильнейшим в мире человеком, просто чтобы защитить своего благодетеля»
«В то время император Нации Ветра просто посмеялся, но впоследствии, когда ты стал Богом Войны, самым сильным человеком, ты взял на себя инициативу найти семью Фэн, и поклялся защищать всю семью Фэн. Ты сделал это, ты чтил свою клятву, отдавая должное праведности и страсти… Но в то же время ты пренебрёг любовью к своей семье»
Чу Цзинтянь никогда не слышал, чтобы Лэн Я произносил столько слов, более того, он впервые услышал о таком прошлом Фэн Чаояна, на секунду он растерялся. Лэн Я продолжил свою речь, не заметив его присутствия.
«Когда тебе было сорок лет, из-за одного единственного пари, чтобы убедиться, будешь ли ты иметь своих собственных потомков, ты потерпел от “Нефрита Сердечного Энтузиазма” Снежной Женщины. В ситуации, когда ты был не способен прервать заклинание, тебя заставили изнасиловать мою бедную наивную матушку, и в результате у тебя вышел я. Тем не менее, из-за меня ты проиграл пари, потому что у тебя появился потомок…»
«Тебе было стыдно, но ты никогда не смотрел в глаза моей матери, и ты никогда не смотрел мне прямо в глаза. В год, когда мне исполнилось десять, из-за того, что моя матушка увидела “то, что ей не было позволено видеть”, ты безжалостно колол ей оба глаза, пока она не ослепла, а затем заставил уйти. С того момента моя ненависть к тебе с каждым днём становилась всё сильнее, никто не знает, что я изо всех сил старался в культивации, только потому что хотел победить тебя, ради своей матушки. Но моя глупая матушка никогда тебя не ненавидела, вне зависимости от твоего желания прогнать её, она постаралась остаться рядом с тобой, не обладая никаким статусом, ожидая, что ты изменишь своё решение…»
Лэн Я глубоко вздохнул, он посмотрел на деревянную табличку, которую вырезал своими руками: «Я правда тебя ненавидел, и вплоть до сих пор ненавижу, тем, что я ненавидел, не был недостаток внимания, а то, как ты относился к моей матушке. Я знал всё это время, что причина этого поступка была не в потере человечности, а из-за твоего серьёзного отношения к своим обязательствам, ты только хотел защитить Нацию Ветра, не хотел больше ни о чём заботиться. Я проклинал тебя, но ты просто избегал этого, я бил тебя, разил тебя клинком, но ты никогда не отвечал. Я украл твой Меч Разрушитель Ветра, очевидно, что ты узнал об этом, но сделал вид, что не был в курсе. Хотя ты хорошо это скрывал, но в твоих глазах я мог почувствовать боль и чувство вины… Я знал, знал всё это время, что ты никогда не относился к моей матери как к своей жене, но ты относился ко мне как к сыну»
Лэн Я внезапно упал на колени, так тяжело, что его погрузился ногами глубоко в землю. Он вытянул обе руки, растянулся на ледяной земле, взял деревянную табличку, на которой были выгравированы слова «Отец: Фэн Чаоян», и зарыл её в землю. «Даже если ты не относился ко мне как к своему сыну, ты… всё ещё мой отец. На самом деле… ты мог не знать об этом, но даже если я тебя ненавидел, ненавидел то, как ты относишься к моей матушке, но я всё же гордился таким отцом, как ты. Теперь, когда ты умер, умер навсегда, за всю твою жизнь у тебя не было ни одного врага, даже если ты и умер, то это точно из-за Нации Ветра, умерев из-за своего собственного обязательства, ты не должен испытывать сожалений. Так что… как твой сын, я не буду мстить, кто бы ни убил тебя, я никогда не буду мстить. Потому что это будет попранием твоей гордости, как Бога Войны. Последним, что я могу для тебя сделать, это похоронить тебя, потому что… я твой единственный сын, твой единственный родственник…»
Он был единственным родственником Бога Войны, единственным, кто мог похоронить его… А его мать не считалась женой его отца.
«Матушка уже вернула себе зрение, она не в городе Тянь Лун, ей не приходится заботиться об одежде и еде, ей не приходится кормиться по ветру и пить вместе со мной росу, я уже узнал свой будущий путь и что должен сделать, ты… просто покойся с миром. Ты был обречён на одиночество в течение всей своей жизни из-за своего обязательства, я надеюсь, что свою следующую жизнь ты сможешь прожить для себя, своих родных и близких тебе людей».
Лэн Я обеими руками закопал в землю деревяшку, а затем тихо произнёс: «Я — сын Бога Войны. Я не замараю твоей репутации, моя цель — превзойти тебя… я любыми способами превзойду тебя»
Чу Цзинтянь всё это время тихо слушал, и в этот момент он полностью признал этого человека. Обычно холодный, немногословный, практически кажется безэмоциональным, будто бы все люди на свете — его враги. Теперь он осознал, что его характер стал таким из-за недостатка любви в семье и сложной ненависти. Не из-за своей безжалостной натуры, но потому что он запечатал часть себя уже очень давно, чтобы относиться к людям с холодом. Он хотел стать волком, но ему было суждено стать не настоящим волком, а настоящим человеком со своими эмоциями.
Он ненавидел своего отца, но всё же в глубине души он уважал этого богоподобного отца, стремился к отцовской любви, но это стремление обернулось разочарованием, а затем превратилось в отчаяние, он запечатал свои собственные эмоции, разжигал в себе ненависть, забрал свою мать и ушёл вместе с ней. Сегодня его отец умер, он наконец столкнулся лицом к лицу с его смертью и раскрыл свои собственные чувства. Сегодня будет последний раз, когда он назовёт его «отец», после этого дня он будет присутствовать только в его воспоминаниях, превратится в его цель и причину стать сильнее.
Лэн Я трижды поклонился к земле, это были его первые поклоны отцу, и они же станут последними. Когда он встал с земли, его туманный взгляд трансформировался в обычно холодный. Внезапно его уши шевельнулись, он резко развернулся в сторону, одним движением ног руками, словно когти орла, он бросился в сторону, где прятался Чу Цзинтянь.
Прежде его мысли витали где-то вдалеке, поэтому он не сумел его обнаружить. Но когда он вернулся к своему обычному состоянию, он тут же почувствовал мягкий звук дыхания из-за огромного дерева.
Когда Чу Цзинтянь узнал, что был обнаружен, он тут же выскочил и, тревожно замахав руками, произнёс: «Это я, это я…»
Руки Лэн Я не остановились, совершенно не обращая внимание на то, кто это был, он схватил его прямо за горло. Чу Цзинтянь использовал пальцы как клинок, заклинанием «обтекания ветра» он оттолкнул его руки, другой рукой крепко схватив его за запястье, на максимальной скорости объяснил: «Не надо, не бей меня, будет нехорошо, если ты прервёшь дедушкин сон. Я знал, что это моя ошибка, что я подслушал, но я не специально. Более того, мы — друзья, так что случайно услышать это — не большое дело»
За время их общения он, очевидно, узнал, что когда Лэн Я слетает с катушек, это ужасно, самым важным, что он должен был сделать, это успокоить его разум.
