— Отец, как нам следует поступить? Неужели нам действительно придется… — с горечью Е Вэй просил совета у своего отца. Ему было невероятно тяжело на сердце, отчего он даже дышал с трудом, словно огромный кусок скалы давил на его грудь. Он бы лучше предпочел сражаться с бессчетным количеством врагов на поле боя, чем терпеть нечто подобное.
На протяжении всей истории, ради заключения мирного договора или же временного прекращения войны между двумя странами, нередко заключались политические браки между правящими семьями воюющих стран, а уж про дочерей из семей генералов и вовсе говорить не стоило. Однако, клан Е был исключением. С основания Страны Небесного Дракона, ради защиты родины клан Е преданно служил императорской семье и пролил бессчетное количество крови на войне со Страной Ветра. Можно сказать, во всей Стране Небесного Дракона не было никого, кто бы так же сильно ненавидел людей из Страны Ветра. Не будет преувеличением даже сказать, что смысл существования клана Е заключался в противостоянии Стране Ветра. И если сейчас они отдадут Е Шуй Яо принцу Страны Ветра… то это несомненно станет настоящим ударом и унижением для всего клана Е!
К тому же, клан Е никогда не потерпит посягательства от кого бы то ни было! Пусть Е Шуй Яо и вела себя довольно холодно все эти годы, но все же она была кровной дочерью Е Вэя. Как он мог позволить, чтобы его единственную дочь увел кто-то из Страны Ветра.
Со вчерашнего вечера, вернувшись из дворца, Е Вэй так и не смог заснуть и всю ночь провел в раздумьях. И сейчас, стоило лишь взглянуть на него, можно было понять, насколько он был морально и физически истощен. Е Вэй рассказал своему отцу все, что произошло вчера во дворце: о заявлении Фэн Лина о начале войны, о странном поведении Страны Водного Подсолнуха, а также о выдвинутом Фэн Лином условии. По мере рассказа Е Вэя, Е Ну несколько раз изменялся в лице. Сначала он был поражен, затем приходил в гнев, потом расспросы, и в конце он замолчал, погрузившись в раздумья.
— Отец, что я должен сделать? — снова спросил Е Вэй. Е Ну же сейчас выглядел так, будто внезапно постарел на несколько лет. Е Вэй понимал, что его отец сейчас испытывает то же, что и он сам.
— Раз ты спрашиваешь меня, то значит, что ты уже сделал свой выбор, просто не можешь принять его. Поэтому ты просишь совета у меня, — медленно ответил Е Ну ослабшим и хриплым голосом.
От такого ответа отца сердце Е Вэя будто начало разрываться на части:
— Отец, но ведь это…!
— Не мучай себя еще больше, — Е Ну прервал возражения Е Вэя и, прикрыв глаза, с горечью произнес: — Тебе уже сорок и ты уже не молод. Ты не можешь больше, как раньше, импульсивно принимать решения, поддавшись эмоциям. Эту жертву нам тяжело принимать, но стоит она этого или же нет… тебе ли этого не знать?
Промолчав некоторое время, Е Вэй тяжело вздохнул и обессиленно свалился на стул перед Е Ну.
— Война со Страной Ветра неизбежна, но ее ни в коем случае нельзя начинать сейчас. Они готовились целых двадцать лет, и теперь готовы атаковать в любой момент. С другой же стороны, мы все это время наслаждались миром, позабыв об угрозе… Более того, Страна Водного Подсолнуха уже, возможно, подчинилась неприятелю. Если же сейчас начнется война, то каковы наши шансы на победу? Сможем ли мы вообще остаться в живых?
— ……
— Пять лет… Эти пят лет могут в корне изменить судьбу всей нашей страны… Вэй Эр, с самого твоего детства я обучал тебя разным тактикам ведения войны и, несмотря на протесты твоей матери, постоянно брал тебя с собой на поле боя. Как ты думаешь, для чего все это было?
— Чтобы оберегать нашу родину, ради чести клана Е… Не будь Страны Небесного Дракона, то и не было бы клана Е. Мы не можем позволить ублюдкам из Страны Ветра топтать нашу землю, — четко и уверенно ответил Е Вэй. С самого своего детства он слышал эти слова от своего дедушки, а потом и от отца. Он никогда не забывал и не смел забывать их.
— Все верно… Если Страна Небесного Дракона падет на нашем поколении, все старания и непоколебимая вера наших предков обратятся в ничто. А мы же станем самыми большими грешниками в истории страны и всего нашего клана. Как мы будем смотреть в глаза нашим предкам на том свете. Пожертвовав одной жизнью, мы сможем спасти всю нашу страну. Сам подумай, стоит ли оно того или нет, — Е Ну изо всех сил сжимал подлокотники своего стула. Казалось, еще чуть-чуть и они треснут от такого давления. Гнев и скорбь Е Ну была ничуть не меньше, чем у Е Вэя, но все же он был намного старше, пережил много всего и уже давно вышел из того возраста, когда эмоции берут вверх над разумом. Столкнувшись с таким нелегким выбором, он с самого начала знал, как должен поступить.
— Сто… ит… — прикрыв лицо руками, с трудом выговорил Е Вэй.
Вот уже несколько лет он не общался и не волновался о своей дочери. Возможно, спустя еще пару лет и он вовсе бы забыл о том, что у него есть дочь. Что ему вообще следовало сказать Е Шуй Яо в такой ситуации?
— Я знаю, как отец, о некоторых вещах ты не сможешь просто так сказать своему ребенку. Будет лучше, если это сделаю я. Характер нашей Яо Эр… Эх…
Е Ну поднялся и тяжелой поступью вышел из комнаты. Е Вэй смотрел на спину своего поникшего отца, как к его горлу начал поступать тяжелый ком. Он понимал, что его отец испытывал такое же горе, как и он сам. В прошлый раз, когда пропал Е У Чэнь, Е Ну простоял у ворот целых двое суток, не сдвинувшись с места. Хоть обычно он и вел себя словно непоколебимая скала, дети для него всегда стояли на первом месте. И теперь, он вынужден был просить свою внучку навсегда покинуть родной дом и выйти за принца враждующей страны. В глубине души Е Ну, должно быть, испытывал просто неописуемую боль и страдание.
Двор Е Шуй Яо был как всегда тих и спокоен, и поблизости не было видно ни одной прислуги. Е Ну долгое время простоял у самого входа, сомневаясь, и наконец решил зайти.
— Кто.
Занятая рисованием Е Шуй Яо, услышав звуки шагов, холодно спросила, даже не обернувшись.
Е Ну остановился в самой двери, снова засомневавшись, но все же аккуратно открыл дверь и вошел в домик.
Самая обычная, без всяких излишеств, женская комната предстала перед глазами Е Ну. Он уже и не помнил, когда последний раз заходил навещать свою внучку. И первое впечатление Е Ну было словно он оказался в чужом ему доме.
Е Шуй Яо все же подняла голову и, увидев Е Ну, немного удивилась, после чего поднялась со стула и кротко произнесла:
— Дедушка.
Е Ну слабо кивнул в ответ и прошел во внутрь помещения, оглядывая комнату:
— Яо Эр, хоть мы и живем в одном доме, дедушка так долго не приходил навещать тебя. Уж прости меня за это.
Е Шуй Яо налила чаю и поставила на стол перед Е Ну:
— Присаживайся, дедушка.
Девушка была все так же холодна, даже несмотря на то, что перед ней стоял ее дедушка. За все эти годы это холодное отношение уже стало чем-то вроде инстинкта, и ей было не так просто избавиться от него. За все эти годы Е Ну так и не смог понять, что же именно вынудило ее стать такой холодной по отношению к своей семье.
Е Ну покачал головой, показывая, что не намерен садиться. Он несколько раз открывал рот, то снова закрывал его и, наконец, все же заговорил:
— Яо Эр, расскажи дедушке, чем ты тут обычно занимаешься. Постоянно запираться в своей комнате плохо для здоровья, ты хоть иногда должна выходить наружу.
— Читаю, рисую, — немногословно ответила Е Шуй Яо. Изначально, она начала рисовать только для того, чтобы выразить свои замкнутые чувства. А теперь, хоть она и продолжала рисовать ради выражения чувств, вот только эти самые чувства начали склоняться в очень опасном направлении.
— О? Рисуешь? — Е Ну взглянул на толстую кипу картин на столе и с улыбкой произнес: — Могу ли я взглянуть на твои работы? В свое время твоя бабушка тоже очень любила рисовать, но меня то совершенно не интересовало. И только лишь когда она отошла в мир иной, я начал любоваться ее картинами, вспоминая былые дни.
Е Шуй Яо не стала ничего отвечать. Почему-то ей было очень некомфортно. Раньше, она была бы совсем не против, но сейчас она почему-то не хотела, чтобы ее картины видел кто-то кроме Е У Чэна. Неважно, как девушка старалась сопротивляться или уговаривать себя, она как одержимая продолжала отображать в картинах те бушующие в ее сердце противоречивые чувства.
Е Ну естественно заметил сомнение Е Шуй Яо и лишь помахал рукой:
— Ну, думаю не стоит. Твой дедушка совсем не разбирается в искусстве.
Он взял стакан с чаем и сделал небольшой глоток и, прикрыв глаза, наслаждался вкусом:
— Дедушка уже так давно не пробовал приготовленного тобой чая.
Оставив недосказанные слова в своем сердце: «Возможно, больше я никогда не смогу попробовать его».
Стекающий по горлу чай будто бы омывал сердце старика. Е Ну вовсе не обладал какими-либо выдающимися боевыми способностями, по силе он был намного слабее нынешнего Е У Чэна. Впрочем, это ничуть не помешало ему убивать врагов на войне. У Ну был человеком, который и бровью не поведет, убивая врагов на войне. За всю свою жизнь он не считал себя перед кем-либо в долгу, однако теперь он должен был поступить так со собственной внучкой.
Выпив чай, Е Ну глубоко вздохнул и поставил стакан, наконец он смог хоть немного привести свои эмоции и чувства в порядок. Он вовсе не забыл причину своего прихода, и как бы он ни хотел, откладывать больше было нельзя.
Е Шуй Яо также молча стояла перед Е Ну, и в комнате повисла неловкая атмосфера. По внезапному появлению дедушки, а также его странному поведению девушка могла понять, что он несомненно пришел по какому-то важному делу. Она не стала что-либо спрашивать и лишь молча ждала. Все, что от нее требуется — так это просто согласиться, либо отказаться.
— Яо Эр, сколько тебе уже лет?
— Девятнадцать, — ответила Е Шуй Яо.
Е Ну покачал головой и горько улыбнулся:
— Как дедушка, я даже не помню возраст собственной внучки… Ох, точно. Ты старше Чэнь Эр на два года. Ему сейчас семнадцать, так что тебе уже и правда исполнилось девятнадцать — тяжело вздохнув, Е Ну продолжил: — Девятнадцать, да? Ты уже давно достигла брачного возраста. Яо Эр, у тебя есть кто-либо на примете?
Е Шуй Яо практически не покидала пределов своего двора, у нее просто не может быть любимого человека. Спрашивая об этом, Е Ну и так уже знал ответ. Но что поразило его, так это то, что Е Шуй Яо вовсе не стала сразу же опровергать это. Наоборот, на ее лице промелькнуло сомнение, а взгляд начал бегать в разные стороны. И лишь спустя некоторое время она покачала головой и ответила:
— Нет.
