Ранним утром, когда еще не начало светать, и густой туман застилал все вокруг. Казалось, такая погода вовсе не подходила для дальних путешествий, однако на планы Е У Чэна это никак не повлияло.
У ворот стоял крепкий конь, на нем верхом сидел молодой юноша и две маленькие девочки, прижавшиеся к нему. Ну а что насчет всех необходимых вещей, то они лежали в кольце Бога Меча.
— Тебе правда нужно брать их с собой? Снаружи так опасно… Я обещаю, что присмотрю за ними, пока тебя нет, — хоть и понимая, что сын откажется, Ван Вэнь Шу все же попыталась переубедить его. Она правда волновалась, что эти две маленькие девочки лишь будут задерживать его в пути.
— Угу, они уже привыкли ко мне, да и я сам не хочу расставаться с ними. Можешь не волноваться, ни с ними, ни со мной ничего не случится, — еще раз пояснил Е У Чэнь и распахнул ворота.
В густом тумане можно было увидеть небольшой женский силуэт, что стоял и немного дрожал прямо возле ворот. Е У Чэнь сначала удивился, но быстро пришел в себя, обеспокоенно подбежал к ней и крепко прижал к своей груди:
— Моя маленькая Жоу Жоу, как долго ты тут стоишь?
Хуа Шуй Жоу уже была полностью мокрая от утренней росы, Е У Чэнь ощущал, какой холодной она была. Похоже, что она простояла тут немало времени. Е У Чэна переполняло беспокойство, и он уже не мог думать ни о чем другом. Собрав вокруг элемент огня, он старался согреть ее замерзшее тело.
Ван Вэнь Шу тоже торопливо подбежала и схватила холодные руки Хуа Шуй Жоу, одновременно упрекая и жалея ее:
— Глупое дитя, почему ты же не постучалась внутрь?
— Мне… совсем не холодно, — слабо дрожа, ответила Хуа Шуй Жоу. Она боялась, что Е У Чэнь отправится слишком рано, и она не сможет его проводить, поэтому она втайне от отца ночью прибежала сюда, но, боясь потревожить сон членов клана Е, так и осталась ждать у ворот.
— Да ты вся дрожишь. Когда это моя маленькая Жоу Жоу научилась врать своему супругу? Е У Чэнь крепко прижимал ее к груди. Благодаря теплу Е У Чэна, Хуа Шуй Жоу начала постепенно согреваться и в погоне за этим приятным чувством полностью облокотилась на него.
— Как мне может быть холодно, когда ты так крепко обнимаешь меня.
Е У Чэнь нежно улыбнулся, еще крепче обнял Хуа Шуй Жоу и тихим голосом произнес:
— Я скоро вернусь, ни о чем не беспокойся и жди моего возвращения. А когда я вернусь, давай сразу поженимся… Даже если император будет против, я заставлю его согласиться.
Немного смутившись, она счастливо кивнула:
— Угу…
Немного погодя, Хуа Шуй Жоу выбралась из объятий Е У Чэна и передала ему небольшую сумку, что до этого все это время держала при себе, и тихо произнесла:
— Дорогой, здесь несколько пар сменной одежды, что я сделала специально для тебя, а еще… отец сказал, что на юге в ближайшие несколько десятков километров никто не живет, поэтому я приготовила для тебя обед. Этого должно хватить на обед.
Хуа Шуй Жоу протянула руки и сняла со своей шеи разноцветное ожерелье, а затем, встав на корточки, одела его на шею Е У Чэну, смотря ему прямо в глаза любящим взглядом:
— Это ожерелье из семицветной яшмы досталось мне от матушки. Когда я родилась, моя матушка надела мне его на шею в качестве оберега. А сейчас, я передаю его тебе, чтобы ты вернулся целым и невредимым.
От слов Хуа Шуй Жоу почувствовал тепло в груди. Отчего он даже невольно подумал, что не попади он в этот мир, то неизвестно какой ублюдок наслаждался бы этим теплом.
Он крепко взялся за ее руку и нежно произнес:
— Дождись меня…
Сейчас, это все, что что он мог сказать.
— Иди… Чем раньше ты отправишься в путь, тем раньше вернешься, — Хуа Жуй Жоу помогла привести в порядок его взъерошенные волосы и поправила помятую из-за объятий одежду. Она понимала, что у Е У Чэна были собственные причины на то, чтобы выбрать именно это время для отправления. Она могла хоть сколько любить и скучать по нему, но Хуа Шуй Жоу отлично понимала, что никогда не должна мешать и быть помехой своему супругу.
— Иди и будь осторожен. Если почувствуешь, что не сможешь справиться, то поскорее возвращайся обратно. Твоя безопасность намного важнее всего остального, — произнес все это время молчавший Е Вэй. Обычно, в это время начиналась утренняя аудиенция, однако они с Е Ну сегодня решили остаться дома. Пусть даже Е У Чэнь и был таким уверенным, но все же они не могли перестать переживать за него. Ведь если что-то пойдет не так, то, возможно, они больше никогда не смогут встретиться.
— Отправиться пораньше даже лучше, так будет меньше свидетелей, — вздохнул Е Ну.
Этот пожилой человек так и не смог заснуть прошлой ночью. Несколько раз он уже хотел встать с кровати и пойти попытаться отговорить Е У Чэна от столь глупой затеи. Тогда он беспокоился вовсе не о жизни императора, а о безопасности своего внука.
— Чэнь Эр, в дороге ни в коем случае не нужно принуждать себя к чему-либо. И вовсе не нужно экономить деньги, трать их так, как посчитаешь нужным… — держа Е У Чэна за руку, обеспокоенно наставляла Ван Вэнь Шу.
Е У Чэнь кивнул в ответ и, в последний раз оглянув их всех, молниеносно запрыгнул на лошадь вместе с Нин Сюэ и Тун Синь и поскакал прочь. Очень скоро они скрылись под покровом тумана, и лишь звуки копыт были слышны издалека.
И лишь доскакав до конца улицы, Е У Чэнь остановился и оглянулся назад. Под покровом густого тумана никто уже не мог видеть Е У Чэна, однако Е У Чэнь же отлично видел их всех. Хуа Шуй Жоу все еще стояла там и смотрела в его сторону затуманенным взором, никак не желая уходить. Помимо них, он мог видеть силуэт еще одного человека… Е Шуй Яо всю ночь любовалась луной до самого утра и сейчас, незаметно для всех, тихо наблюдала, как удаляется Е У Чэнь.
Спустя два часа, у главных ворот резиденции клана Е раздался ревущий плач обиженной Лун Хуан Эр:
— Ты злодей… Настоящий злодей! Ради того, чтобы проводить тебя я впервые встала так рано, а ты уже ушел… Увааа, я тебя ненавижу!
***
Спустя некоторое время после отбытия Е У Чэна, кабинет императора.
Черная тень, словно призрак, появилась прямо позади Лун Иня и почтенно поклонилась:
— Ваше высочество, он уже ушел. Я только не могу понять одного, зачем он взял с собой тех двух маленьких девочек.
— О? — Лун Инь немного заинтересовался: — Вот оно как? — и затем громко рассмеялся.
— Вот уж не думал, что он настолько похотлив. Куда бы ни пошел, всегда берет с собой своих питомцев, да? Но в то же время это означает, что он вовсе не беспокоится о своей безопасности в этом пути.
— Следует ли мне последовать за ним и защищать из тени?
— В этом нет необходимости. Похоже, что он довольно уверен в себе. Мне же, наоборот, нужна ваша постоянная защита, — ответил Лун Инь, как неожиданно к нему постучался слуга.
Войдя в кабинет, слуга глубоко поклонился:
— Ваше высочество, третий принц просит встречи.
— А? Чи Эр? — удивился Лун Инь: — Раз он пришел так рано, то у него наверняка есть важное дело. Впусти его. Старейший Ли, пока что можешь быть свободен.
Двое тут же поклонились. Слуга вышел наружу, а старейший Ли скрылся в тени. Скоро снаружи послышались звуки торопящихся шагов. Как только Лун Чжэн Чи вошел в кабинет, то сразу же встал на одно колено перед Лун Инем:
— Отец, по какому срочному делу вы так рано позвали меня?
— Можешь вставать… А? Погоди немного, когда это я звал тебя? — Лун Инь почуял что-то неладное, и его выражение лица стало довольно мрачным.
Лун Чжэн Чи поднялся с колен и недоуменно ответил:
— Проснувшись сегодня утром, я обнаружил у себя послание, в котором написано, чтобы я немедленно отправлялся к отцу как только проснусь. Я подумал, что отец не хотел тревожить меня и оставил эту записку, поэтому я как можно скорее поторопился к вам… Неужели вы мне ничего не писали?
Взгляд Лун Иня стал острее, а голос суровее после того, как он услышал ответ сына.
— Я совершенно точно не приказывал никому позвать тебя.
— Это…
Лун Чжэн Чи успел произнести только одно слово, как его голос резко оборвался, а глаза широко распахнулись.
А все потому, что прямо перед ним была пара ужасающих черных глаз.
Лун Инь заметил странное поведение сына, рывком подбежал к нему и схватил за плечи:
— Чи Эр, что с тобой?
Бабах!!!
Этот раздавшийся звук Лун Иню не забыть никогда, поскольку это был звук разрывающейся плоти его самого любимого сына. Прямо у него на глазах Лун Чжэн Чи в следующий миг превратился в кровавую кашу. Эта картина, словно проклятие, глубоко отпечаталась в сознании Лун Иня, и в дальнейшем эта картина будет не раз мучить его в кошмарах.
В этот миг, казалось, время почти остановилось. Свежая кровь забрызгала все тело Лун Иня, а остатки плоти разлетелись по всей комнате. Лун Инь с широко распахнутыми глазами никак не мог унять дрожь по всему телу и в итоге рухнул на пол. Из него как будто высосали всю душу в этом кровавом аду. Перед его глазами не было видно ничего, кроме алого цвета крови.
Три пожилых силуэта одновременно появились в помещении, и тот услышавший громкий звук слуга тоже вбежал внутрь, но тут же замер от представшей перед глазами картины, не в силах понять, снится ему это или нет.
Трое телохранителей переглядывались друг с другом, на лицах стариков, что обычно не проявляли никаких эмоции, отражался настоящий ужас. И в этот самый момент, внезапно с неба медленно опустился белый лист бумаги прямо в руки Лун Иня. Дрожащими руками он прочел записку, как резко изменился в лице…
На ней было написано всего одно предложение: «Правитель целой страны, предавший своих подданных, понесет жесткое наказание».
Крепко сжав листок в руке, весь покрытый кровью Лун Инь медленно отошел подальше от кровавой лужи. Он все же был императором, и даже такое потрясение не могло сломить его. Он изо всех сил сжал зубы, сейчас, больше всего ему необходимо успокоиться и быть хладнокровным.
На лицах вбежавших слуг и стражников виднелся настоящий ужас и потрясение, все они стояли не в силах что-либо предпринять. И тут, Лун Инь холодно произнес:
— Во дворец ворвался убийца, и он уже устранен. Чего вы встали, живо за уборку!
Только после выкрика Лун Иня все эти люди поспешно принялись за уборку. Все они прекрасно видели, как до этого к императору пришел третий принц, и судя по окровавленной одежде на полу, этот обезображенный труп явно принадлежал принцу. А недавние слова Лун Иня означали, что он хотел скрыть эту правду. В таком случае, знавшие про это слуги без всяких сомнений подвергнутся чистке дабы скрыть истину.
Под страхом смерти они даже не чувствовали тошноту при виде этого зрелища и вовсе не обращали внимания на поведение стоящих в стороне трех телохранителей.
