— Эх, прошло уже пять лет, твой дух стал непоколебимым, а сердце — честным и добрым. Однако каждый раз когда ты возвращаешься домой, твой разум снова приходит в полный беспорядок. И все же… ты никак не можешь избавиться от своих чувств, — с глубоким вздохом негодовал старик.
На лице Лун Чжэн Яна отразилась печаль.
— Я не могу забыть ее… с тех пор, как я впервые увидел ее, я никак не могу выкинуть ее из головы. Каждый раз когда возвращался в город Небесного Дракона, я тайком ходил повидать ее… и даже когда я больше не мог увидеть ее лица, лишь одного ее голоса мне хватало для счастья. Если она согласится принять мои чувства, то я, как и говорил дедушка, буду готов отринуть все что у меня есть.
— Хо-хо, эта девушка по имени Шуй Мэн Чань, что заставила моего внука потерять голову от любви, явно незаурядная особа. Если бы я уже не отринул мирскую жизнь, то непременно бы сходил взглянуть на нее. Мужчины никогда не могли устоять перед красивыми женщинами, это не твоя вина… эх, злой рок! — подняв голову к небесам, вздохнул старик Лун.
Лун Чжэн Ян, прикрыв лицо руками, вобрал в грудь побольше воздуха, грусть все так же виднелась на его лице. Все потому, что безумно влюбился в ту, что никогда не должен был влюбляться. И именно по этой причине он пришел к дедушке — не только чтобы натренировать дух, ну и также попытаться сбежать от своих чувств. Однако любовь, словно неизлечимая болезнь, не только не забылась со временем, но и воспылала еще ярче.
— Ян Эр, с завтрашнего дня тебе более нет необходимости оставаться здесь. Возвращайся домой. Пять лет — уже достаточный срок чтобы натренировать твой дух, и дальнейшее пребывание — лишь пустая трата времени.
Лун Чжэн Ян опустил голову и слабо кивнул:
— Хорошо… однако, мне грустно расставаться с дедушкой.
Старик Лун похлопал того по плечу и рассмеялся:
— Если тебе и правда грустно расставаться со мной, то побольше навещай дедушку когда будет время. Ян Эр, раз уж ты не в силах забыть или же сбежать от нее, то не нужно этого делать. Говорят, что настоящего мужчину не должны обременять чувства… ха! Что за чушь! Если же он не может даже сберечь свои чувства и вынужден отбросить их, то он ни за что не сможет называться настоящим мужчиной! Ты понимаешь меня?
Лун Чжэн Ян решительно кивнул:
— Дедушка, я понимаю. Я никогда не собирался сдаваться.
— Хо-хо, хорошо. На самом деле, я сделал Нин Сюэ своей приемной внучкой по еще одной причине: если она когда-нибудь придет в город Небесного дракона, то с ее необычными белыми волосами и с страшными шрамами на лице она станет объектом всеобщего отвращения, а статус моей внучки сможет защитить ее. Да и ты ей уже почти как родной брат, поэтому не давай ее в обиду, иначе я очень сильно рассержусь.
Лун Чжэн Ян снова кивнул:
— Чжэн Ян понял. Маленькая Нин Сюэ мне уже как младшая сестра, я ни за что не позволю кому-либо причинить ей вред.
Старик Лун бессильно покачал головой и бросил взгляд в сторону маленькой комнатки:
— Этот юноша не продержится до завтра. С завтрашнего дня эта девочка останется жить вместе со мной, а когда она захочет покинуть это место, я отправлю ее в город Небесного Дракона.
И тут он глубоко задумался: с его жизненным опытом и статусом почему он так легко принял Нин Сюэ? Настоящую причину сего поступка даже он сам не осознавал. Будто бы некий голос шептал старику: сблизиться с этой необычной девочкой являлось самым верным решением в его жизни.
Однако старик Лун сильно недооценил упорство Нин Сюэ.
************
Этой ночью старик Лун и Лун Чжэн Ян оставили Нин Сюэ и У Чэна в одной комнате и легли спать. Нин Сюэ все это время находилась рядом с братиком. Однако ночью, одна маленькая белая тень проскользнула наружу и побежала на запад — прямо в сторону горы Яростного Неба.
Она старалась не создавать шум, ведь в противном случае ее бы просто поймали и остановили.
Однако, даже если есть мизерный шанс что братика можно спасти, она рискнет всем, чтобы спасти его. Если братик покинет ее, то она больше не сможет жить одна-одинешенька в этом мире.
Нин Сюэ не заметила — в тот момент, когда она тихонько покидала комнату, губы У Чэна слегка дернулись: он хотел окликнуть ее, остановить ее.
Хоть он и был в отключке и не мог ни пошевелить телом, ни издать голоса, однако его сознание было ясным как никогда. С того момента как Нин Сюэ, не обращая ни на что внимания, гналась за ним из всех сил и споткнулась о его тело, затем как она тащила его из леса на своем худеньком и ослабевшем теле несколько часов, и в конце как старик Лун спас их обоих — все это время Е У Чэнь был в сознании и слышал весь их последующий разговор с начала и до конца. Он даже ощущал каждую каплю слез, что пролила ради него Нин Сюэ, его сердце болело словно собиралось разорваться на кусочки.
И сейчас, ради него она, даже не боясь за свою жизнь, отправилась на гору Яростного Неба украсть яйцо той птицы Яростного Неба лишь чтобы продлить ему жизнь на несколько недель.
Энергия внутри него все так же бушевала, словно хотела разорвать все органы на части. Все его тело невыносимо болело, однако эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, как сильно болело его сердце.
«Сюэ Эр…» — он беззвучно звал ее по имени. В ранее непоколебимом сердце сейчас будто что-то вырывалось.
Полная луна висела в небе, озаряя все вокруг своим светом. Ночь стояла холодной и до невыносимого тихой, и обычная, всего лишь десяти лет от роду, маленькая девочка просто не могла оставаться спокойной и не поддаваться страху в таком месте. Если подумать, то еще позавчера она нежилась в объятиях братика. Боль в сердце становилась все сильнее, а шаги — намного быстрее.
Пробежав целый час, Нин Сюэ, обливаясь потом, наконец добралась до подножия горы. Не найдя тропинки, ей пришлось медленно и осторожно взбираться наверх, стараясь не издавать громких звуков. Все свирепые звери, находящиеся на горе, все еще спали, и если их потревожить, то она окажется в большой опасности.
Гора была невысокой и не сильно отвесной, а также проживающих на горе зверей можно было считать довольно спокойными. Однако не важно люди или же дикие звери — никто не осмеливался приближаться к вершине горы: все потому, что вершина — неоспоримая территория птицы Яростного Неба. Хоть и говорят, что она не атакует людей первой, однако не нашлось еще такого смельчака, который бы решился проверить это. А звери просто не могут вынести столь огромное давление.
Острые камни и ветки деревьев оцарапали все ее тело. Сдерживая готовые вырваться из-за боли слезы, Нин Сюэ продолжала двигаться вперед, запрещая себе сделать даже шагу назад.
Богиня удачи будто бы благоволила ей: на пути на вершину горы Нин Сюэ не встретила и не потревожила ни одного дикого зверя. И когда она забралась на вершину, все ее силы уже покинули тело, но она все также сдерживала тяжелые вздохи, боясь потревожить что-нибудь.
Нин Сюэ, спрятавшись позади огромного камня, украдкой осмотрелась вокруг. Площадь вершины была очень просторной и ровной, а посередине располагалось огромное птичье гнездо. Впрочем, огромной птицы на гнезде не оказалось. Все, что там было — так это белый шар, разливающийся загадочным сиянием под лунным светом.
Сердце в груди Нин Сюэ начало биться сильнее. Она медленно вышла из укрытия и тихонько подошла к гнезду. Она нежно обвила яйцо руками, и на ее лице появилась довольная улыбка.
И в этот самый миг гневный крик разнесся по округе. Лунный свет неожиданно закрыла большая тень. Нин Сюэ крепко сжала яйцо, которое могло спасти жизнь ее братику, и подняла голову вверх — и тут же ее лицо застыло от ужаса.
