Учитель и ученики Часть II
— Я поговорил со специалистом о твоем состоянии, и она думает, что может помочь. Ты не возражаешь, если я впущу ее?
Рена испытывала искушение отослать Фалюэль прочь, надеясь, что плохие новости исчезнут вместе с целителем. Но ее материнский инстинкт был сильнее ее страхов и суеверий, поэтому она обратилась к Сентону, который согласился вместо нее.
— Кто все эти люди? — Рена не ожидала, что в дом ворвется вторая команда целителей. Уж точно не женщину, закутанную в меха, весившие столько же сколько и она, и парня, выглядевшего как кто-то, кто был здесь, потому что он проиграл пари.
— О боги, как здесь холодно. Вы не против усилить огонь? — спросила Фалюэль.
Нальронд был слишком потрясен и смущен, чтобы сказать хоть слово. Для него дом Лита был идентичен дому Защитника, и он не привык находиться рядом с таким количеством людей. В своей звериной форме он мог бы разорвать их, как папье-маше, но резар дрожал в своих сапогах.
— Конечно, — Элина управляла панелью, которая регулировала температуру в доме, делая комнату такой же теплой, как в солнечный весенний день.
— Это действительно гениальная система, — сказала гидра, изучая магические устройства центрального отопления, разбросанные по всему дому. — Очень жаль, что это не сработало бы для моего дома. Может быть, мне стоит построить себе зимний коттедж.
Как только Фалюэль закончила раздеваться, все взгляды устремились на нее. Чтобы не пугать своих хозяев, она сменила цвет волос на серебристо-блондинистый с белыми прядями, притворяясь обычным человеческим экспертом в магии света.
— Не слишком ли вы молоды, чтобы быть специалистом в чем-либо, мисс…? — Элина не хотела показаться грубой, но, кроме Лита и Квиллы, гидра, казалось, была самым молодым человеком в комнате
«Черт возьми, я так и знала, что что-то забыла. Проклятый холод, который замедляет мой мозг», — выругалась Фалюэль.
— Фалюэль. Зовите меня просто Фалюэль. Что касается вашего вопроса, я хорошо известный гений, которого некоторые считают наравне с ненадежным Манохаром, — Фалюэль на самом деле не была такой блестящей, и она понятия не имела, кто победит, если она когда-нибудь сразится с безумным профессором.
Все, что для нее имело значение, — это успокоить свою пациентку и завоевать ее доверие.
— Серьезно? — спросили все, включая Квиллу, из-за чего слова Фалюэль потеряли значительную часть своего блеска.
— Кто такой Манохар? — Нальронд с каждой секундой запутывался все больше. Его невежество еще больше поколебало мнение Рены о странном отряде целителей.
— Да, — Фалюэль проигнорировала недоверие в зале, преисполненная уверенностью императрицы, разговаривающей со своими верноподданными. — Я маг, который позаботится о Лите после того, как он уйдет из армии. Я специалист в искусстве исцелении и мастерстве Кузнечного дела.
— Серьёзно? — все снова задали этот вопрос.
— Да, — Лит пристально посмотрел на Квиллу, чтобы заставить ее перестать удивляться всему. — Мастер Фалюэль принадлежит к древней магической родословной, и она предложила поделиться со мной своей мудростью. Она даже лучший целитель, чем я.
Лит ненавидел называть гидру своим мастером, но он знал, что, если он использует термин «профессор», реакция Квиллы заставит всех усомниться в его словах.
Лит был хорош во многом, но скромность не входила в это число. Услышав почтение в его тоне по отношению к Фалюэль и назвав ее так, как он делал это только для Наны, он полностью убедил свою семью.
— Вы можете спасти моего ребенка, леди Фалюэль? — спросила Рена.
— Просто Фалюэль, пожалуйста. Что касается вашего вопроса, я не могу ответить, пока сама не посмотрю. Ты не будешь возражать, если я проведу осмотр? — спросила Фалюэль, получив кивок в ответ.
Она положила обе руки на живот Рены, а затем активировала Бодрость. Глаза Фалюэль горели белым светом, а ее волосы стали серебряными. Свет распространился от ее рук к телу Рены, и три огонька появились там, где был каждый ребенок.
Ничто из этого не имело никакого практического применения, но она знала, как люди склонны путать театральность с реальной силой. Ее шоу было достаточно впечатляющим, чтобы привести в трепет всех присутствующих, включая Квиллу.
— Плохая новость в том, что диагноз моих уважаемых коллег из Белого Грифона верен. Хорошая новость заключается в том, что я не согласна с их прогнозом. Я уверена, что смогу спасти вашего ребенка, но мне понадобится помощь каждого присутствующего здесь, — сказала Фалюэль.
— Что мы должны сделать? — спросила Элина.
— Чтобы добиться успеха, мне нужно время, пространство, и чтобы меня не прерывали ни по какой причине. Кроме того, на время процедуры мне нужно, чтобы члены семьи находились раздельно от их гостей. Вы можете сделать это для меня? — сказала Фалюэль.
Камила была обеспокоена серьезностью состояния Рены, но она знала, что ничего не может поделать. Она отправилась в дом Зиньи вместе со своей сестрой и детьми, оставив Верхенов одних.
«Я понимаю, что Сентону разрешили остаться только потому, что в нем течет та же кровь, что и в нерожденном ребенке. Тогда почему мне все еще больно чувствовать себя вычеркнутой из жизни людей, которых я люблю?» — подумала она, сдерживая слезы.
Фалюэль уложила Рену в спальне Лита, потому что она была самой большой в доме, в то время как остальные члены семьи сидели по другую сторону ближайшей стены, согласно инструкциям целителя.
— Я позабочусь о ребенке с Душителем. Лит, ты знаешь Рену лучше, чем кто-либо другой, поэтому твой долг — поддерживать ее в стабильном состоянии и обеспечивать нам постоянный приток жизненной силы. Квилла, ты позаботься о другом мальчике. Нальронд, ты заберешь девочку, — Фалюэль дала Рене выпить зелье перед процедурой и оставила несколько других для последующего использования.
— Я говорила, что хочу, чтобы это было сюрпризом, — Рена наполовину рассмеялась, наполовину всхлипнула.
— Прости, сестренка. Не стесняйтесь ударить меня, как только мы закончим, — сказал Лит, пытаясь рассмешить ее.
Он знал, что Рена на самом деле не доверяла ни Фалюэль, ни Нальронду, она была просто в отчаянии. Тем не менее он также знал, что настоящая причина, по которой гидра доверила ему Рену, заключалась не в том, чтобы просто держать ее за руку, а в том, что он был единственным, кроме Фалюэль, кто мог использовать Бодрость.
Если что-то пойдет не так, его долгом будет предотвратить распространение вреда на мать, а затем на других детей.
[Ладно, ребята. Я не могу тратить время на разговоры или объяснения, поэтому мы будем использовать мысленную связь во время всей процедуры, — Мысли Фалюэль эхом отдавались в умах целителей, шокируя их до глубины души. — Да, телепатия — это вещь. Теперь натяните улыбки и перестаньте пугать пациента. Обычно я не даю уроков бесплатно, но мне нужно, чтобы вы понимали, что я делаю шаг за шагом, чтобы вы могли подготовить свои контрмеры, прежде чем что-то пойдет не так. Не спускайте глаз с этого “подарка”, сохраните свои вопросы до «никогда» и удачи].
Все активировали свои заклинания Сканер и Долото пятого уровня. Первое позволяло им ощущать жизненную силу пациента, в то время как второе использовалось для манипулирования ею по своему желанию.
[Шаг первый, вылечить болезнь Душителя. Обычным подходом здесь было бы исправить жизненную силу и избавиться от врожденного уродства раз и навсегда, но ребенок не выживет, как и говорили ваши профессора. Мы даже не можем уничтожить поврежденные ткани и заменить их новыми здоровыми, не убив при этом мать и ребенка из-за выброса токсичных веществ. Вместо этого я собираюсь обработать только уже пораженные участки, а остальное оставить после родов. Поддерживайте своего пациента в стабильном состоянии, наблюдайте и учитесь], — подумала Фалюэль.
При просмотре через Сканер жизненная сила человека выглядела как нечто, построенное из блоков Лего и конструктора. Гидра вынимала блоки, которые составляли почерневшую часть легких, по одному за раз.
