Свет, распространявшийся от кристалла на его груди по всему телу, пронизывал его артерии, бьющиеся ритмичным пульсом. Белое свечение наполнило его глаза, делая его черты более сдержанными, а голос — спокойным и бодрым, не похожим на капризного ребенка.
— О боги, как же я люблю людей. Такие чистые, такие честные с собой и такие глупые. Я должна была отказаться от высшей нежити столетия назад. Их обдумывание каждого шага перед действием так сильно раздражает. Долгая жизнь делает их слишком осторожными, но люди — словно бабочки. Их существование так коротко, что они стремятся получить все, что хотят, поэтому захватить их почти что слишком легко.
— Почти, — сказало существо, контролировавшее Акалу.
— Согласна. Контролировать вампиров сложно. Они продолжают сопротивляться мне даже после прошествия такого долгого времени. Однако эти их трэллы — просто милые маленькие ягнята. — проговорила та же нежить, которую Акала бил секунду назад.
Она выглядела как женщина лет пятидесяти, при жизни слишком наслаждавшаяся плотскими удовольствиями до такой степени, что её форме нежити только предстояло избавиться от всех морщин и жира.
И все же голос, исходящий из ее рта, был идентичен голосу, исходившему от Акалы.
— Разговаривать с самой собой приятно, но неэффективно. Давайте начнем Воссоединение, — сказало существо, контролировавшее Акалу.
Идеальная призма в груди рейнджера начала собирать мысли и переживания своих меньших версий, а затем отправила их обратна с полной мощностью, заставляя меньшие призмы сиять так же ярко, как оригинал.
«Этот парень, Верхен, более раздражающий, чем я думала. Он легко избавился от шести моих порождений. Конечно, половина из них были вампирами, все еще сопротивляющимися моему контролю, и они были лишь наполовину заряжены из-за этой чёртовой машины, но все же. Хорошая новость в том, что теперь у меня есть представление о его способностях. Я могу использовать это, чтобы превосходить его как численно, так и качественно. Это идеальный вариант, чтобы выйти сухой из воды и достичь того богатства, которое мне нужно. Плохая новость в том, что машина потерпела полное фиаско. В момент смерти моих порождений я потеряла все их воспоминания и способности. Мне еще предстоит пройти долгий путь к приобретению совершенства».
Проклятый предмет, известный как Яркий День, Всадник Рассвета, уже заранее планировала использовать присутствие Лита так, чтобы получить огромную награду, не вызывая никаких подозрений. Чтобы достичь своей истинной цели, ей нужно было огромное количество золота.
Она уже пыталась заполучить его путем кражи, но настолько большие сокровища были надежно защищены, что делало их получение очень трудным, и в то же время их было бы невозможно использовать, не будучи пойманным.
Обдумывая свой следующий ход, она убаюкивала то, что оставалось от сломленной личности Акалы, обещаниями богатства, власти и уважения. Он был ее низшей половинкой и ответом на все ее молитвы.
Сделав его героем, Королевство Грифонов преподнесет Яркому Дню все её нужды на блюдечке с голубой каемочкой и поблагодарит её за это. В конце концов, воскрешение и контроль над нежитью были ее специальностью, а вторжение нежити стало прекрасной возможностью сделать ее игрушку известным как Проклятие Дворов.
«Если бы только эти шуты нежити из Двора Рассвета знали, что они взяли свое имя от меня. Теперь же я собираюсь забрать у них все», — хихикнула она.
***
Избежав верной смерти, существо-гибрид, напавшее на Лита, заснуло в тот момент, когда оно позволило себе расслабиться. Магия света полностью восстановила его тело, а два его ядра быстро заполнились благодаря их синергии.
Оно приняло человеческий облик, позволяя снять бремя трансформации своему телу и еще больше повысить скорость восстановления.
«Я был одурачен уловкой Рассвет. Должно быть, она заразила другого рейнджера своим зловонием, чтобы сбить меня со следа», — подумал гибрид, не подозревая, что чертовски неправ.
В своей ярости он просто перепутал запах Солус с запахом Рассвет, потому что мускус Акалы остался на Лите за время их совместного похода. Тот рейнджер, в отличие от Лита, регулярно мывшегося в башне, забыл о личной гигиене после столь долгого одиночества в дикой местности.
«Прямо сейчас у меня нет шансов против артефакта. Единственный луч надежды в том, что она еще не знает, что я здесь».
Он сидел, скрестив ноги, на вершине горы, призывая к себе мировую энергию.
Эта техника дыхания не была Бодростью, но она позволяла ядрам-близнецам как бы вдыхать одному то, что выдыхало другое. Таким образом мировая энергия не тратилась впустую, что создавало медленный, но постоянный поток, позволяя гибриду вернуть потерянную ману всего за несколько часов.
***
Тем временем в сотнях метров под землей Литу совсем не нравилась его ситуация.
«Это место совсем не похоже на Кулах. Кулах был все еще действующей военной базой, тогда как это древние руины, — подумал Лит. Защитные массивы давно неработоспособны, магические материалы, которые я восстановил, истощили свои псевдо-ядра, а книги, которые я нашел, были настолько заплесневелыми, что даже Солуспедия не может прочитать их содержание. И все же кто-то потрудился повторно активировать пространственно-блокирующий массив, удалить дюжину указателей и обшарить остатки лабораторий для постройки той машины. Сначала я думал, что вампиры пришли за устройством, которое описал Акала. Это было единственное, что могло бы объяснить их экстраординарные способности и почему они так долго оставались здесь, а не убегали. И все же, если бы машина была настолько важной, они не оставили бы ее без охраны».
[Не только это], — сказала Солус, проверяя свои собственные воспоминания. Не имея возможности перемещать тома Оди в Солуспедию, ей потребовалось некоторое время, чтобы сравнить слепок, сделанный Литом, с машиной, найденной в Кулахе.
[Эта штука — не устройство обмена телами и никоим образом не связана с элементом света. Насколько я поняла, она не влияет на разум субъекта, только на тело].
[Как именно?] — спросил Лит.
[Мне начинает казаться, что я слишком сильно тебя избаловала. Лишь после нескольких взглядов у меня нет ответов на все вопросы. Нам нужны справочные материалы или эксперименты с этой машиной], — Солус была одновременно горда и раздражена тем, как сильно Лит верил в нее.
[Есть идеи о том, что делает призма?] — Лит проверил её с помощью Бодрости, но, поскольку призма была неживым предметом, он ничего не смог узнать.
[Мне кажется, что это связано с кристаллообразной субстанцией, в которую превратились трэллы после того, как ты убил их, но как и почему — за пределами моего понимания], — она телепатически пожала плечами.
Остаток часа они провели, исследуя комплекс и обсуждая физиологию неизвестного гибрида. Лит был уверен, что никогда раньше не встречал того парня, но по способностям он был слишком похож на странную нежить, с которой Лит столкнулся, чтобы быть простым совпадением.
«То, как он смешивал свет и огонь для создания тепловых лучей, эти конструкции твёрдого света. Все совпадает, кроме их способа действия. Он использовал истинную магию и слишком много болтал, в то время как нежить использовала в основном массивы и держала рот на замке», — подумал Лит.
Все эти вопросы без ответов в сочетании со спертым воздухом вызывали у него поистине жуткую головную боль.
[Согласна. Это маловероятно, но, если сделать некоторые предположения, я бы сказала, что у них был один учитель], — ответила Солус.
Лит вернулся в исходную пещеру, обнаружив напряженного Акалу, ожидающего его. Рейнджер больше не был подавлен, и непоколебимая воля сияла в его зеленых глазах.
