Хаос Элдрича и Тление Тролля сражались за превосходство с яростью, какой ещё никогда не бывало — даже в тот день, когда Ксенагрош поглотила собственный клон. Обе силы не могли навредить друг другу: их самые свирепые атаки становились пищей для противника.
И всё же обе стороны чувствовали боль. Тролль пожирал Элдрича, а Элдрич — тролля, в бесконечном, чудовищном цикле. Снаружи тело Зорет казалось целым, но внутри она умирала снова и снова.
Теневая Драконица запрокинула голову и издала пронзительный, тянущийся крик боли.
Она попыталась использовать слияние с Тьмой, чтобы заглушить страдания, но Тление тролльей стороны пожрало энергию прежде, чем она достигла цели. Слияние со Светом оказалось столь же бесполезным — его поглотил Хаос, едва энергия приблизилась к открытым ранам жизненной силы.
— Почему ты нас не предупредил? — Лит перепробовал всё, что мог, чтобы остановить бурю внутри тела Зорет, но потерпел неудачу.
— Знала же, что плохой день для прогулки, — проворчала Калла. — Добегу за полчаса, если побегу.
— Боги, мама, просто открой Варп-Ступени! — воскликнул Нок, бросаясь, чтобы остановить её.
— Что такое… Ах да, Варп-Ступени! Отличная мысль, сын, — Калла открыла пространственный коридор прямо на кухню Салаарк, чтобы прихватить перекус, и тут же — второй, к башне. — Так, что я пропустила?
— Потом, — сказал Лит и дождался, пока все доберутся до Сердца, после чего Башня Варпнулась в Лутию.
Когда Фалуэль присоединилась, он установил мысленную связь и объяснил ситуацию.
— Как ты можешь поступать так, дедушка? — возмутилась Гидра, увидев ужасное состояние Зорет своими глазами. — Ты обещал Литу спасти её! Как можешь отказываться от своих слов?
— Я и спас Зорет из лап Раума, как и обещал, — ответил Легайн. — Но я ничего не говорил о том, что исцелю раны или сотру психологические травмы, что он нанёс.
— Это словоблудие, — сказала Солус, подключая всех к управлению артефактами Менадион, чтобы каждый мог сам исследовать состояние Зорет.
— Нет, — покачал головой Легайн. — Я не знал, что именно Раум сделает с ней. А если бы знал, уточнил бы, что не собираюсь её исцелять.
Может быть, виной была жизнь, что зрела в её утробе, но слышать, как отец отказывается помочь дочери, доведённой до агонии, заставило кровь Квиллы закипеть. Она уже открыла рот, чтобы выдать Хранителю всё, что думает, и остальные, вероятно, сделали бы то же, если бы Зорет не подняла руку, останавливая их.
— Почему, папа? — спросила она, кивая Салаарк, чтобы та дала ей ещё дозу Красного Дракона.
— Знаю, у тебя нет ни времени, ни сил слушать мои разглагольствования, но есть кое-что, что ты должна понять, чтобы осознать мой ответ, — сказал Легайн, и Зорет кивнула, предлагая продолжать.
— Раум не просто ранил тебя. Если бы всё было так просто, тебе не понадобилась бы моя помощь. Обе твои стороны — троллья и элдрическая — обладают невероятной способностью к восстановлению, фактически делая тебя бессмертной.
— В отличие от меня, части твоего тела способны за секунды вырастить новую, полноценную Зорет, если будет достаточно энергии и пищи.
— Тогда в чём же проблема? — спросил Лит.
— Я к этому и шёл, — вздохнул Легайн. — Ты видел мои воспоминания. Раум считал плоть ловушкой, ограничивающей потенциал Элдрича. Он сохранил в тебе троллью сторону только ради того, чтобы ты выживала, что бы он ни делал.
— Но его целью было избавить тебя от неё, когда эксперименты завершатся. Он хотел превратить тебя обратно в Элдрича и предложить присоединиться к нему. Если бы ты отказалась — убил бы, если бы согласилась — вживил бы органы маны, как сделал себе.
— Иными словами, Раум сумел разгадать, что именно сделал Мастер, слив Зорет-Элдрича и Зорет-тролля воедино. Он хирургически разрушил равновесие между их жизненными силами, превратив их в две отдельные сущности, которые больше не узнают друг друга.
— И как это объясняет, почему ты не хочешь помочь мне, папа? — спросила Зорет, её глаза потускнели от боли и непонимания.
— Потому что если я помогу, то завершу работу Мастера, — ответил Легайн. — Мой план всегда был иным: вернуть тебя к жизни, Птенец. Вернуть Зорет-человека или Зорет-Теневую Драконицу, в зависимости от того, кем ты хотела быть.
— Мастер же стремился сделать тебя больше, чем Дракон. Больше, чем человек. Более опасной, чем твой сбившийся с пути брат Раум.
