— Ты не слушаешь, Раум, — произнёс Хранитель, щёлкнув пальцами. Пламя сменило цвет на белый. — Да, это твоя лаборатория, мы стоим над гейзером маны, и ты — древний Элдрич.
— Но это также территория Империи Горгон. Это моя земля, — щёлкнул он снова, и белое пламя стало изумрудным.
— И я — Хранитель.
Первозданная Искра позволяла Легайну не только воспламенять энергию мира, но и использовать ману вместо жизненной силы для поддержания Бессмертного Пламени. Это значительно снижало нагрузку при создании ослепительного моря огня и управлении им, словно продолжением собственной воли.
Понимая, что проиграл, Скиталец взмыл вверх в виде луча Хаоса, чтобы сбежать из ловушки и открыть Шаги Хаоса, ведущие к спасению. Немногие вещи могли двигаться быстрее Проклятого Элемента — даже Драконья Скорость не могла с ним сравниться.
Проходя сквозь энергетическую форму Легайна, копьё выпустило импульсы элемента Хаоса, отравляя живую Духовную Магию, словно ядом. Хранитель ощутил, как боль расползается по его телу, пока Хаос заражает жизненную силу изнутри.
[Сын...], — мысленно выругался он, инстинктивно отступая и готовясь к новому Слиянию Пространства. Но это оказалось лишним.
Чёрное копьё резко развернулось в воздухе и снова бросилось на него, не пытаясь сбежать. Легайн создал Духовный Барьер, но Раум пробил его — и грудь Хранителя вместе с ним.
Хотя Легайн был сильнее, Элдрич вкладывал всё, что имел, в каждый удар, сосредотачивая силу сотен своих ядер в острие копья и нанося точные удары по слабым точкам энергетического тела Хранителя.
Но тут копьё остановилось, пронзив грудь Легайна, и приняло человеческий облик. В руке Раума уже сверкал Душегуб. Скиталец бросился в ближний бой, нападая с отчаянием загнанного зверя.
Верный своему имени, клинок Хаоса рвал Слияние Духа Легайна на куски.
Хранитель попытался защититься остатками Ярости Отца, но без зачарований Душегуб проходил сквозь давросс, как сквозь туман, и поражал напрямую.
Легайн отбросил сломанное оружие и создал изумрудную копию Ярости Отца, но и она рассыпалась при первом же ударе.
[Хитрый ублюдок,] — глаза Хранителя сузились в осознании. — [Он не пытался сбежать. Ему нужно было лишь выбраться из Бессмертного Пламени. Он хотел, чтобы я последовал за ним — чтобы, разделив внимание между ним и поддержанием Аватара Огня, я растратил ману.]
Он рассеял Бессмертное Пламя и вызвал второе изумрудное лезвие. На этот раз, когда Душегуб метнулся к его шее, конструкция выдержала.
[Даже вдали от земли мы всё ещё над гейзером маны,] — подумал Раум. — [Пока я разрывал тело Отца, я впитывал энергию мира и восполнял ядра. Если буду наносить удары быстрее, чем он успевает исцеляться — победа за мной!]
Скиталец отбросил все мысли и вложил в бой всё, что имел. Он сосредоточил каждую крупицу внимания и маны, не думая о том, что может истощиться настолько, что форма рассеется, и даже слабейший из его подчинённых сможет добить его.
Он активировал зачарования, выгравированные на теле, чтобы мгновенно творить мощные заклинания, когда появлялась возможность. С такого расстояния уклониться было почти невозможно, а уж увернуться от заклинания размером с Уничтожение Хаоса — тем более.
Хранитель и Элдрич бросились друг на друга, блокируя клинки, не сводя глаз с противника. Любая искра маны в форме руны предвещала заклинание, которое Драконьи Глаза тут же читали, вынуждая оппонента к ответной реакции.
Легайн несколько раз пытался увеличить дистанцию, но Раум не позволял — удерживал энергетические клинки сцепленными, шагал вперёд, когда Хранитель отступал, и отступал сам, когда тот приближался.
Это был баланс на лезвии: каждое движение должно быть безупречным, каждый миллиметр — просчитан. Малейшая ошибка — и противник тут же обращал её себе на пользу.
Душегуб был сильнее копии Ярости Отца, но заклинания Элдрича ограничивались лишь теми, что были запечатаны в его силовых ядрах. Легайн же не имел таких ограничений.
Способность телокастинга требовала тела — того, чего Мерзости лишились, когда пали в Хаос. Слияние Духа Легайна тоже состояло из чистой энергии, но жизненная сила внутри него позволяла плести заклинания каждым движением.
Кроме того, если энергия тела Раума оставалась фиксированной в его гуманоидной форме, то тело Легайна из Духа было соткано из самой маны.
