Тело Раума было бессмертным, но его разум не устоял перед разрушительным действием времени.
Без новых магических открытий, подпитывающих его эго, тяжесть собственных поступков постепенно свела его с ума. После 30 000-го года большинство записей стало неразборчивым. После 35 000-го года их не осталось вовсе.
Лишь бессмысленные каракули безумца, который царапал и таскал перо по страницам, веря, что таким образом сможет передать свои чувства и мысли.
Всё изменилось с появлением первого короля Валерона.
«Год 39 093. День 258.
Её звали Ксенагрош. Я хотел представиться её старшим братом и поделиться исследованиями, но сначала решил проверить её характер. Она оказалась полной моей противоположностью.
Она полна гнева, обиды и жаждет вернуть себе живую форму. Она даже развила какое-то детское чувство привязанности к Валерону. Мы сблизились на почве интереса к его военным подвигам, и то, что я узнал, вызвало у меня отвращение.
Ксенагрош восхищается Валероном и защищает его. Она искренне заботится о том, кто убил бы нас, стоит ему лишь узнать о нашем существовании, и кто тратит время на воспитание насекомых.
Она безнадёжна, но во имя нашего общего отца я пощажу её.»
[Чёрт, теперь всё ясно,] — нахмурился Легайн, переходя к следующему разделу.
«Год 39 389. День 196.
Я сделал это. Я заменил большую часть псевдоядер силовыми, но чувствую себя глупцом. Одни за другими появляются так называемые Повелители Пламени.
Магия развивается так быстро, что к тому моменту, как я внедряю новое силовое ядро, оно почти устаревает. Всё же я искал того белоядерного ублюдка ради реванша, и выяснил, что он покончил с собой.
Жаль. Я мог бы многому научиться из его тела и Башни, а теперь они потеряны. Наше соперничество закончилось, так и не дав мне победить его. Он победил сам себя. Худший вид победы, но мне остаётся лишь принять его.»
«Год 39 589. День 128.
Думаю, Могар ненавидит меня. Эта глупая Ксенагрош стала Элдричем и каким-то образом вернула свою драконью кровь. Мои сообщники видели, как она изрыгает Пламя Происхождения и принимает форму Теневой Драконицы, даже не стараясь.
А я, в отличие от неё, потратил более пятисот лет, пытаясь сделать то же самое, и ничего не добился. Я принёс в жертву всех Младших и Старших Божественных Зверей, что смог заполучить, но они умирали слишком быстро.
Без дыхательной техники, чтобы изучать их мана-потоки, я был вынужден создать диагностические инструменты, которые накладывают на подопытных чудовищный стресс и причиняют им неописуемые мучения.
Или, скорее, так я полагаю, ведь все они умирали с воплями на моём столе, истекая кровью, как забитый скот, стоило мне коснуться их своими инструментами. Я не могу воссоздать мана-орган, который не способен изучить, а изучить то, что погибает так быстро, я не могу.
Хотел бы я схватить и исследовать Ксенагрош, но это невозможно. Она поглощает светлую магию моих диагностических заклинаний, даже не пытаясь, и не существует ограничений, что могли бы удержать существо, состоящее из чистой энергии.
Могар предложил мне решение, которого я не могу коснуться. Это сознательная насмешка, которую я отказываюсь считать простым совпадением. Тем не менее даже в такой чёрной туче есть серебряная подкладка.
Сама её жизнь доказывает, что Элдрич может вернуть себе исходную форму. Мне остаётся лишь выяснить как.»
«Год 39 971. День 57.
Я услышал о некоем Мастере. Он набирает Элдричей вроде Тезки и Орулма. Ещё одна причина держаться от него подальше. Орулм едва не убил меня, когда я вообразил, что несколько псевдоядер делают меня непобедимым.
Один удар его умения Элдрича «Разрушение» перечеркнул столетия работы и оставил меня слабее, чем в день, когда я стал всего лишь Усиленной Мерзостью. Что до Тезки — он слишком опасен. Мы схлестнулись всего раз, но страх от той встречи я ношу до сих пор.
Он победил играючи, и я уверен, что он просто забавлялся. С тех пор я избегаю и Орулма, и Тезку.»
