Квилла узнала множество знакомых лиц. Взрослые, которые в юности игнорировали её и её мольбы, постарели и выглядели плохо.
Их дети, некогда издевавшиеся и насмехавшиеся над ней, теперь, став взрослыми, отворачивались в стыде. Среди толпы были даже её бывшие товарищи-сироты, и на всех по-прежнему отражались следы долгого недоедания — искалеченные конечности, отставание в росте.
А сама Квилла выглядела как королева. Её причёска была безупречной, платье — без единого изъяна, а одного её украшения хватило бы, чтобы купить десятки таких деревень, как Церея.
— Не знаю, слышали ли вы, но я поступила в Академию Белого Грифона в тот же год, что и ещё один простолюдин — Лит из Лутии, более известный как Верховный Маг Лит Верхен.
— Я не добилась такой славы, как он, но прошла долгий путь от голодной сироты, которую вы все знали. — Она махнула рукой на своё платье и мантию мага. — Но главная разница между мной и Литом в другом.
После работы с искалеченными жизненными силами исцеление слегка деформированного тела было так же легко, как провести прямую линию. Прежде чем Корин успел понять, что происходит, его недоразвитые мышцы и кривая нога налились здоровой плотью и костью.
— Второго роста я тебе дать не могу, но теперь ты сможешь жить нормальной жизнью. — Корин всё ещё был ниже Квиллы, но его тело стало гармоничным. — Советую уйти отсюда и никогда не возвращаться.
— Можешь подвезти меня? — спросил он.
— Могу лучше. Дам тебе работу. — ответила Квилла.
— Так ради этого ты вернулась? — спросил старый крестьянин. — Чтобы потешить своё тщеславие и ткнуть нас носом в своё величие?
В деревне хватало больных, но Квилла после Корина больше никого не исцелила. Наблюдать, как она демонстрирует силы и творит чудеса, было пощёчиной, которую они не могли стерпеть.
— Если бы я пришла ради этого, то уже давно стёрла бы это убожество с лица земли. — Она вызвала над деревней гигантский огненный шар, который все приняли за второе солнце. — Я лично знакома с маркизой Бриньей Дистар и имею за спиной силу дома Эрнас.
— Я — Великий Маг. Всё, что мне нужно, чтобы перебить таких, как вы, и остаться безнаказанной — это один звонок. И ещё — я бы пришла сюда гораздо раньше. Я не возвращалась в это место, потому что стыдилась себя.
— Потому что хотела забыть это прошлое и оставить его позади. Но теперь, когда я собираюсь стать матерью, я не могу позволить, чтобы дети страдали, зная, через что они проходят.
— Если бы я это допустила, я была бы не лучше вас. — Затем Квилла махнула детям, жившим у Белам. — Идите со мной. Я отведу вас туда, где вы будете есть каждый день, спать в тёплой постели и не работать, пока не повзрослеете.
— Правда? — лицо девочки озарилось улыбкой, пока она не вспомнила о своей мучительнице.
Она обернулась к Белам в страхе, и вместе с ней — остальные сироты.
Староста всё ещё сидела в зловонной луже, её лицо было бледным, а глаза полны слёз. Непобедимое, жестокое чудовище из их кошмаров превратилось в дряхлую, перепуганную старуху.
— Правда. — Квилла протянула ещё кусок хлеба с джемом, и остатки их страха растаяли, словно снег под солнцем.
Несколько детей выскочили из дома за своей долей, но большинство бросились в подвал за теми, кто был слишком мал, слаб или болен, чтобы выйти сам.
Орион стоял и смотрел, как десяток больных, худых детей собирались вокруг его дочери и делили предложенный ей хлеб. Он не двинулся не потому, что не хотел, а потому что не мог.
Внутри его всё кипело от ярости, и хотя Гримлок — не Рагнарёк, он готов был поклясться, что клинок умолял его выхватить себя и окрасить деревню в красное.
Квилла исцелила лёгкие недуги, не перегружая и без того слабые тела, чтобы дети оставались в сознании и могли услышать её слова.
— Я больше не Квилла из Цереи. Я — Квилла Эрнас из Региона Эрнас. — произнесла она.
