Старуха тяжело выдохнула и снова приняла облик Матери, посмотрев на Рифу так, словно Солус без особого труда обошла её Всадников и заняла первое место на школьной ярмарке науки.
— Извини, я что-то не понимаю. — Менадион хотела поиздеваться, но трудно это делать, когда даже не знаешь, над чем. — В чём именно Элфи превзошла твоих Всадников?
— Она слабее их, её башня не работает вдали от источника маны, и она никудышный боец.
— Разумеется. — фыркнула Мать. — Сколько лет у Элфи есть человеческое тело? Три года? Моим Всадникам были даны тысячелетия, чтобы отточить навыки, а у Элфи нет воспоминаний о двадцати восьми годах, проведённых с тобой.
— Мы говорим о слиянии, тупица. Неужели не помнишь?
— Когда пройдены все три шага, нет никаких границ. — Мать подняла руки торжественно. — Финальный результат даёт даже ярко-фиолетовому ядру силу, превосходящую белое. Делает их снаряжение непревзойдённым.
— Это позволяет Всаднику без труда побеждать таких, как ты, Лохра. Если же хозяин достигает белого ядра, Всадник с Ассимиляцией может устоять даже против Хранителя!
— Великая Мать всемогущая! — Менадион вспомнила слияние Лита и Солус на Окраине.
О том, как башня слилась с их бронёй и оружием, превратив боевую форму башни в нечто за пределами её представлений.
— Элфи достигла Ассимиляции с Литом ещё годы назад. Каждый раз, когда она сливается с Литом, башня сливается вместе с ними!
— Да. — голос Матери был настолько пропитан сарказмом, что его хватило бы на весь Могар. — Спасибо за пересказ.
— Поздравляю, Рифа. — Сильвервинг встала, пожала руку подруге и обняла её.
— Поздравляю, Яга. — затем сделала то же с Матерью. — Знай, я завидую тебе так же, как ты завидуешь Рифе.
— Спасибо, дитя. — Мать провела рукой по волосам Сильвервинг.
— Рискуя показаться самым глупым гением за этим столом, спрошу. — сказала Менадион, когда все вернулись на места. — Как то, что Элфи достигла Ассимиляции с Литом, дало тебе абсолютное доверие к нему?
— Извини, Рифа, но ты действительно звучишь глупо. — ответила Мать без малейшего намёка на злость или презрение. — Подумай сама. Почему, по-твоему, мои Всадники никогда не достигали первого шага, Проявления?
— Потому что они всегда порабощали и давили своих хозяев, как Лохра думает, что Лит сделал с Элфи. Но если бы это было возможно, они бы не застряли на нуле всё это время.
— Ты хочешь сказать, что... — ахнула Сильвервинг, не в силах договорить.
— Да. — кивнула Мать. — Проявление требует идеальной гармонии. Не понимания или вынужденного сотрудничества, а осознанного и полного согласия. Жизненная сила хозяина должна быть отдана добровольно, её нельзя вырвать.
— К тому же доверие между Всадником и хозяином должно быть настолько глубоким, чтобы хозяин не сопротивлялся процессу даже на подсознательном уровне. Слияние же требует большего — единства разума, сердца и тела.
— Всадник и хозяин должны хотеть одного и того же, думать одинаково и сражаться с одинаковой решимостью. Только тогда два разных существа смогут преодолеть различия и стать одним.
Мать оставила свои слова повиснуть в воздухе, пока подруги не вышли из оцепенения.
— Ассимиляция — обратное Проявлению. Если в Проявлении хозяин отдаёт ману и жизненную силу добровольно, то для Ассимиляции Всадник должен отдать всё, что имеет. Свой кристалл, снаряжение и скакуна.
— Я хочу, чтобы вы поняли: тут никто не отдаёт и не забирает. Речь не об обмене, а о взаимном разделении. О том, чтобы отдать себя другому, потому что ты этого хочешь, даже если рискуешь быть полностью ограбленным.
— Вот почему Лит завоевал моё полное доверие с того момента, как я увидела его слияние с Элфи. Ничего из этого — от возвращения Элфи человеческого тела до её единения с Литом — не было бы возможно, если бы он не заботился о ней настолько, чтобы отдать ей всё, что имеет.
— В то же время Элфи тоже отдала ему себя целиком. Ни ошейник раба, ни артефакт не способны заставить это сделать.
