— Я столько раз маралась, меняя тебе подгузники, малыш. — пожала плечами Элина. — Так почему бы не носить это как знак гордости, если оно выглядит как драгоценность и не пахнет?
— К тому же никто никогда не узнает, что это такое на самом деле. Драконы могут догадываться, но им никто не скажет, если ты сам не проболтаешься. И потом, много ли матерей могут похвастаться настоящим сокровищем, созданным их ребёнком?
— Тут она права. — пробормотала Рена. — Хоть была бы хоть какая-то польза от тройни, а не только платья с запахом блевоты и бессонные ночи.
— Прости нас, мама. — в унисон произнесли Фалько, Терион и Ленарт, а Лерия на мгновение замерла.
Рена не назвала свою старшую дочь, но Лерия знала, чего ей пришлось натерпеться от нее.
— Я понимаю тебя, дитя. — вздохнула Баба Яга. — Я тоже очень скучаю по Сумеркам.
Пробираясь между цветущими кустами, Келия часто вздыхала. Она завидовала множеству детей в этом доме, даже ещё не рождённым близнецам Морока.
Родители относились к ним как к сокровищам, радовались даже тому, как они толкались в утробе. Но что почти ранило Келию сильнее всего — это то, как Орион смотрел на Дрифу.
Сияющие глаза и улыбка от уха до уха.
[Ни один мужчина никогда так не смотрел на меня.] — в который раз тяжело вздохнула Келия.
[Преподаватели в академии и Милея добры ко мне, но лишь потому, что рассчитывают, что я стану великим Магусом. Им важна не я, а то, во что я превращусь. Даже Сумерки видел во мне проект. Задумку для создания идеального носителя. Он выбрал меня не потому, что любил или ценил, а лишь из-за спящей крови Грифона-Феникса. Мы стали друзьями, но он всегда был скорее занудным, командующим и ворчливым старшим братом, чем отцом.] — Она попыталась вообразить, как бы всё выглядело, если бы Сумерки относился к ней так же, как Орион к Дрифе.
Эта картина вызвала у Келии дрожь и холод по коже.
[Хвала Богам, что этого не случилось.] — передёрнула плечами она. — [Орион мил именно потому, что так ведёт себя со своей дочкой. А если бы Сумерки поступал так со мной, я бы решила, что он влюбился в меня. Жить рядом с тем, кто может шпионить за тобой круглые сутки и от кого невозможно избавиться, в лучшем случае было бы тревожно, а в худшем — страшно.]
Келия повернулась к Бабе Яге и увидела, что та смотрит на неё с тёплой, материнской улыбкой.
— Ты делаешь это из заботы или потому, что осколок кристалла в моей груди — всё, что у тебя осталось от сына? — спросила она, не успев осознать резкость собственных слов.
— Эти вещи не исключают друг друга, дитя. — призналась Мать, и её улыбка не дрогнула. — Сумерки выбрал тебя. Мой сын верил в тебя и настолько дорожил тобой, что отдал жизнь, защищая.
И этого было бы достаточно, чтобы я считала тебя частью семьи. Но я и сама о тебе забочусь. Я не шутила, когда просила звать меня бабушкой. Ты не из моего чрева, но так же и вся моя нежить. Почему же я должна любить всех, кроме тебя?
— Спасибо, Яга. — Келия кивнула и смогла улыбнуться в ответ. — Но всё равно странно звать бабушкой такую красавицу. Слово «бабушка» у меня ассоциируется со старушкой в морщинах.
— Обидно, юная леди. По-твоему, я кто тогда? Старуха? — хмыкнула Элина.
— Прости, Элина, я не то имела в виду. — замахала руками Келия. — Просто я никогда не видела ни мать, ни бабушку, кроме тех, которых сама представляла…
Элина взъерошила ей волосы и поцеловала в макушку, прервав её.
— Я шучу, дорогая. — успокоила она растерянный взгляд девушки. — Семья должна уметь и посмеяться. Постоянно серьёзными быть нельзя.
— Нет, ребёнок права, Элина. Давайте дадим ей то, чего она хочет. — Баба Яга приняла облик Старухи. — Вот тебе бабка из твоих грёз. Давай, подай руку, малявка. Спина ноет, а трость я дома забыла.
Она так театрально застонала, что Элина с Келией прыснули со смеху.
— Как можно так издеваться над старостью? — проворчала Старуха, опираясь на руку Келии. — Молодёжь нынче никакого уважения не имеет.
— И не говори, Яга. — усмехнулась Элина.
— Я про тебя, Элина. — буркнула Старуха. — Пошли, Келия.
Они снова зашагали по саду, а Старуха время от времени жаловалась на мнимые хвори.
— Как считаешь, они осознают, насколько им повезло с семьями? — спросила Келия, глядя на Солкара, Сурина, Элизию и Валерона, играющих вместе.
