— Элф… Солус, ты должна понимать, что естественное напряжение от использования Глаз и Ушей никогда не исчезнет. К тому же, сейчас они страдают ещё от двух ограничивающих факторов, которые сильно усугубляют побочные эффекты артефактов, — сказала Рифа.
— Отсутствующие этажи башни — один из них. — Солус кивнула. — А второй?
— Ты, девочка моя. — Менадион посмотрела прямо в глаза Солус, отчего та вздрогнула. — Даже сейчас башня изо всех сил восстанавливает твоё тело. Ты в приоритете перед функциями каждого этажа башни, даже перед восстановлением её энергетического ядра.
— Каждый раз, когда ты используешь Глаза и Уши, часть энергии, которая теоретически могла бы восполнить недостающие этажи, уходит на тебя. Башня не просто поддерживает твою жизнь, она постоянно лечит твое ядро маны и жизненную силу.
— Пока моя главная директива не будет выполнена, даже если башня полностью восстановится, Глаза и Уши могут так и не работать должным образом.
— Боги, теперь понятно, как ты развила эти навыки, мам. — Солус улыбнулась, представляя эту сцену. — И этого хватало? Чтобы я не отравилась краской?
— Нет. — Менадион покачала головой, её волосы закружились, и Элизия с воодушевлением охотилась за новой добычей. — Ты слишком любила своего отца. Стоило мне вылечить тебя, как ты тут же возвращалась к его волосам.
— А папа не мог просто мыть волосы перед тем, как возвращался домой? — спросила Солус.
— Он тоже очень любил тебя, дорогая. Ненавидел каждую минуту, проведённую вдали от тебя. — ответила Рифа. — Его идея была в том, чтобы поскорее вернуться к тебе, а уж потом принять душ, когда ты заснёшь.
— Он и не ожидал, что ты окажешься такой упрямой и разовьёшь вкус к краске.
— Подожди, что? — Солус рассмеялась.
— Ты всё правильно услышала. — Менадион и смеялась, и плакала одновременно. — Сначала это была всего лишь шутка между нами, но когда твой отец начал мыться заранее, мы поняли, насколько были правы.
— Впервые попробовав его чистые волосы, ты посмотрела на него, словно он тебя предал, и долго плакала. Тебе потребовалось время, чтобы привыкнуть к переменам.
— Спасибо за прекрасную историю, мам. — сказала Солус, обняв её.
— Всегда пожалуйста, дорогая.
— И не переживай. Мы добавим тренировки в Саду в наш бесконечный список дел, как только Лит вернётся. — Солус вздохнула. — А сейчас я просто хочу насладиться красотой этого места вместе с мамой.
— Удачи с этим. — Менадион кивнула. — Я слышала, что она ещё та заноза. Ты взяла цепи?
— Мне они не нужны. — Солус покачала головой. — У моей мамы есть недостатки, но я люблю её всем сердцем. Уверена, она извлекла урок из прошлых ошибок и стала лучше. Верно, малышка?
— Ма? — Элизия подозрительно указала на Рифу.
— Да, милая. Она моя мама. Разве не видишь сходства?
Для Элизии многое оставалось загадкой.
Откуда берутся насекомые, почему солнце исчезает лишь затем, чтобы снова вернуться, и как мир вокруг так быстро меняется. Ещё недавно она была дома, а теперь её окружали незнакомцы.
Но одно она знала точно.
Мамы — это драгоценность, их нужно уважать.
— Га-ри. — вздохнула она с покорным выражением на маленьком личике.
— Ну и испортила ты момент, бесёнок! — Рифа попыталась изобразить злость, но сияла от счастья и смеха.
— Чуть меньше энтузиазма — и кто‑нибудь подумает, что тебя заставили силой называть моё имя.
— Ещё разок, но с чувством, малышка. — Солус хихикнула. — Что может не нравиться в бабушке Рифе?
Элизия хлопнула по пышной груди Менадион и недовольно хмыкнула. Ей хватило одного короткого вдоха, чтобы понять — молока там нет.
— Ба! — ответила Элизия.
