— Не трогай это! — Камила подоспела как раз вовремя, когда малышка поднесла к носу перепуганного крота, выкопанного из земли.
Полчаса детских приключений стали для Камилы чередой сердечных приступов.
— Ты наигралась, юная леди. Теперь очередь за мной, — проворчала она, пристёгивая Элизию таким количеством ремней безопасности, что та выглядела как заключённая на пути в тюрьму строгого режима.
— Ба! — возмущённо закричала Элизия, считая, что мама испортила ей веселье.
Какая может быть опасность в том, чтобы жевать камушки, лазать по деревьям или бросать вызов всем зверям подряд? Она была уверена, что легко справится с этой жалкой птичкой (соколом), но мама вмешалась прежде, чем они успели сцепиться когтями, и спугнула его.
— Что случилось? Ты кого-то съела? Мне копать могилу? — невозмутимо поинтересовался Лит.
— Не смешно, умник! — рыкнула Камила, таща его к ближайшим Транспортным Вратам и оттуда — к их дому. — Я не привыкла быть в центре внимания. Когда это случается, всегда рядом ты, и внимание людей обращено на тебя.
— А как же Лутия? — спросил Лит.
— Там другое дело, — покачала головой Камила. — Лутия — твой дом, и там всё семейство Верхенов любят, а не только меня.
У двери её старой квартиры Лита накрыла волна ностальгии. Они не возвращались сюда со времён восстановления Белия, но воспоминания всё ещё жили в этих стенах.
Воспоминания, толстый слой пыли и густая сеть паутины.
— Боги, — Камила отпрянула от входа, закашлявшись от клубов пыли. — Тут хуже, чем я думала.
— Пустяки, — Лит поднял барьер коляски. — Быстро управимся.
Камила уже давно не была ядром глубокого оранжевого цвета, и вместе они навели порядок меньше чем за пару минут. Вихри воздушной магии вынесли пыль и паутину наружу, водная магия вымыла полы и мебель, а открытые окна впустили солнечный свет и свежий воздух.
— Ни минуты покоя, — пробормотала она, когда желудок предательски заурчал. — Все эти эмоции пробудили аппетит. Давай обедать.
На часах было лишь десять утра, но Лит знал, что спорить с Камилой и Ралдараком бессмысленно.
— Конечно, — он щёлкнул пальцами, накрывая на стол, и задвинул шторы. — Дети, тут только два правила: не летать и не трогать шторы. Поняли?
Элизия и Валерон закивали. Но и они были голодны. Пара бутылочек — и они заснули, заставив Лита превратить коляску в кроватку.
— Теперь я могу расслабиться! — сказал он, проверив, что поле сдерживания и защитные протоколы работают.
— Ты и Тишину поставил? — уточнила Камила.
— Разумеется. Я не рискнул бы, что они проснутся или будут подслушивать. Конечно, мы можем пользоваться мысленной связью, но я люблю слышать твой голос.
— Спасибо, — Камила захихикала, прикрывая рот, полный еды. — О чём хочешь поговорить?
— Вот об этом, — Лит указал на вазу с камелией, в которой были цветы. — Я не знаю, что с ней делать, и мне нужен твой совет.
— Что ты имеешь в виду? — Камила потянулась вилкой к его тарелке, но он ловко парировал движение.
— Цветок — это ты, — пояснил он, продолжая есть, чтобы показать, что это не объедки. — Бутоны — это малыши.
— И?
— А бутонов два, а детей трое. — Лит увидел, что она всё ещё не понимает, и добавил: — Я не знаю, что делать с Валероном. Он слишком умен. Как только родится Ралдорак и третий бутон не появится, он поймёт, что именно его не хватает.
— Ты думаешь о том же, о чём и я? — спросила Камила.
— Боюсь, что да.
— Это трудный вопрос, — она тяжело вздохнула.
Добавить ещё один бутон было легко, но последствия такого шага предугадать было невозможно.
Валерону Второму было два года, и он был совсем не похож на обычного ребёнка. Он прекрасно знал, что его мать — Труда Гриффон, а отец — Джормун Нидхо, Изумрудный Дракон.
Он помнил, как они выглядели, какие у них были голоса и даже запах. Валерон знал их энергетические подписи и привычки. Единственное, чего он не знал — это почему родители оставили его одного и так редко навещали.
Валерон Второй не имел ни малейшего представления, что его родители умерли больше года назад.
