— Моим заклинаниям словно не хватало скорости, а тело будто вечно восстанавливалось, — сказал Налронд. — Я стоял и смотрел, как Заря сжигает нашу деревню и вырезает наш народ, и всё, что мог — это прятаться, пока раны не заживут.
— Единственная причина, по которой я не потерял счёт времени — то, что я наблюдал за событиями, как они происходили. Больно признавать это, Салман, но ты не трус. С твоими слабыми мана-ядрами и тяжёлыми ранами единственное, чего бы ты добился, встав и присоединившись к бою, — увеличил бы список жертв.
Салман с яростью смахнул руки Налронда, морда перекосилась от злости. Он расправил когтистые пальцы, готовясь к драке, но тут же рухнул на пол и вырвал.
Правда о том дне и травма столкнулись в его сознании с разрушительными последствиями.
Всё, во что Салман верил, каждая мучившая его вина последних трёх лет оказалась ложью, и сбросить это бремя было нелегко. Его личность сломалась в день атаки Зари и заново сложилась на стыде изгнания.
— Казалось, он получал больное удовольствие, разбивая сложившиеся пары.
— И ваше племя позволило ему жить? — Лит нахмурился. — Если бы Салман так позорил девушек и рушил браки, люди Лутии убили бы его без колебаний.
— Резаров было немного, и он ни с кем из них не переспал, — вздохнул Налронд. — Салман был дерзким ловеласом, но слишком ценил собственную жизнь. Мы были сплочённым сообществом, и он понимал: стоит перейти черту — его заставят жениться.
— Тогда его вольная жизнь закончилась бы. Он был бы навсегда связан с женой и обязан заботиться о семье. Осмелился бы изменить и тронуть другую женщину — его ждал бы не гарем, а изгнание.
— Для нас это была самая суровая кара, хуже смерти.
— Логично, — кивнул Лит. — Уйти ему было некуда, и он понимал: стоит лишь переступить грань, девушке достаточно признаться отцу — и он попадёт в ловушку.
— В итоге он приударил за Ишил. Настойчиво, — прорычал Налронд. — Не знаю, сделал ли он это из-за её рыжих волос или из зависти к моему положению хранителя Зари, да и не важно. Она отвергала его раз за разом, пока он не отстал.
— Он сам прекратил или ты его остановил? — спросил Лит, прекрасно понимая, что сам сделал бы на месте Налронда.
— Я его не трогал, — ответил Агни с горечью в голосе. — Но мой отец, отец Ишил, её братья и отец Салмана преподали ему пару уроков о том, как уважать невесту другого.
— Все мы в племени были великими Целителями, и они проследили, чтобы не осталось ни шрамов. Ведь с его сложением, сильным ядром и здравым умом он мог бы стать отличным бойцом.
— Его считали пропащим, но надежду на его будущих детей ещё лелеяли.
— Логично, — Лит усмехнулся, и Налронд тоже. — А хоть посмотреть дали?
— Нет, — с ещё большей горечью ответил Налронд. — Сказали, что боятся, будто я не сдержусь и убью его. Так что удары были только под контролем.
— Мне жаль, — Лит похлопал его по плечу, глядя на друга с сочувствием.
— Спасибо, — вздохнул Налронд. — Но я так и не простил его. Если бы он добился своего, Ишил была бы потеряна для меня, и наши отношения разрушены. Он едва не уничтожил мою жизнь ради забавы, как Заря.
— Мне жаль, что тебе пришлось это пережить, дорогой, — Фрия крепко обняла его. — Ишил была сильной женщиной, раз не поддалась этому мерзавцу.
— Она такой и была, — ответил Налронд. — Иначе убежала бы к границам Окраины сама и, может, до сих пор была бы жива.
В комнате повисла долгая тишина, которую прервал Лит, наложив Зону Тишины на без сознания лежащего Резара.
— Что насчёт моей башни, Фалуэль? Что ты ему сказала, чтобы объяснить, как мы так быстро и легко ушли с территории Аксирaна и убили двух Старейшин Совета? — спросил он.
— На самом деле, мне ничего и не пришлось говорить, — пожала плечами Гидра. — У Салмана нет ни малейшего понятия о современной магии и артефактах, кроме Светлой Магии. Он считает тебя невероятно сильным магом, что правда, и думает, что ты просто снял перчатки в тот момент, когда жизнь твоего друга оказалась в опасности.
