— Теперь мы знаем, что ошибались. Балоры и Тираны — это эволюционировавшие люди, которые держали свой успех в секрете. Я бы злилась на Тиранов за обман, если бы их эволюция не давала лишь немного более крепкое тело и долгую жизнь.
— А вот Балоры могут становиться Фоморами и обладать потрясающими способностями крови. Именно они, а не Тираны, ключ к нашему будущему! — Затем Раагу заметила мрачный взгляд Морока и добавила: — Без обид, Пробуждённый Эари.
— Не верю тебе, — он пожал плечами и ушёл, оставив всех ошеломлёнными.
— Что насчёт проекта с Гармонизаторами в вашей крови, Фалуэль? — спросил Лото, представитель растений. — Добились ли Гидры прогресса на пути к Драконьей природе? Стоило ли сохранять жизнь такому предателю, как Уфил?
В зале воцарилась тишина, настолько глубокая, что можно было услышать падение булавки.
— Там неплохой рынок, где мы обменивались сведениями о внешнем мире, покупали семена и простейшие книги по магии. Заклинаний бытовой магии нам хватало, чтобы понимать изменения в дисциплинах и самим выводить заклинания высокого ранга.
— Почему вы выбирали Королевство, а не оставались в Кровавой Пустыне? — спросила Фрия. — Так было бы проще и не пришлось бы прятаться от таможни.
— Потому что в Королевстве мы могли выдавать себя за странствующих целителей, а наше невежество в событиях легко объяснялось, — он пожал плечами. — Люди из Габаша считали наш акцент и старомодные слова милой причудой.
— В Кровавой Пустыне мы бы сразу бросились в глаза. Обязательное образование, введённое Салаарк, делает невозможным прикинуться деревенщиной. К тому же её стража легко разоблачила бы нас, спросив, из какого племени мы или возле какого оазиса жили.
— Жители Габаша верили всему, что мы говорили, пока мы лечили их недуги за справедливую цену. А таможня для нас никогда не была проблемой. Мы создавали твёрдосветовые конструкции и использовали их, чтобы подняться достаточно высоко и остаться незамеченными.
— Ты прав, — согласилась Фрия. — Никто никогда не блокирует светлую магию. Солдатам тоже нужно лечение, и они проверяют путников на болезни перед тем, как пропустить их.
— Короче говоря, если кто-то ещё пережил резню, вполне возможно, что он отправился в Габаш. Это единственное место, которое мы знали, кроме нашей деревни, и лучший шанс встретить других уцелевших Резаров, — сказал Налронд. — Я сам так и сделал.
— Что? — удивилась Фрия. — Если ты тогда никого не нашёл, значит, слух о Резаре — подделка.
— Не обязательно, — он покачал головой. — Я остался жив только потому, что Варпнулся во время битвы, чтобы залечить раны. Кто-то мог сделать то же самое, быть в Габаше за покупками или суметь сбежать в хаосе и ждать снаружи Окраины, пока Заря не улетела.
— Я не задержался в Габаше. Всего на пару дней, чтобы убедиться что никто из моего племени не приходил туда до меня, и подождать возможных выживших. Но злость на Акалу и жажда мести не позволили ждать дольше.
— После того как я ушёл, я больше туда не возвращался. Там было слишком много воспоминаний, а мои надежды уже рухнули. Отказавшись от мести Заре, я пытался жить с людьми, потом с Императорскими Зверями, а в конце пошёл по совету Лита и отправился к Защитнику. Дальше ты знаешь.
Налронд мерил шагами комнату, стараясь вспомнить детали того дня, который он годами прятал в глубинах памяти.
— Я не видел, кто погиб и когда, — он зашагал быстрее. — Когда я вернулся в деревню, тела были обуглены до неузнаваемости, а некоторые обращены в пепел. И вдобавок я тогда не думал ясно.
— Я искал выживших в руинах, и когда никого не нашёл, решил, что все, кого я знал и любил, мертвы. Даже поход в Габаш вместо того, чтобы бежать за Зарёй, дался мне с огромным трудом.
— Мой отец в тот день работал в полях. Он должен был быть достаточно далеко от деревни, чтобы спастись, если только не бросился в самую гущу боя. Моя мать была в дозоре. Возможно, она ничего не заметила и вернулась, когда всё уже было кончено.
Пока Налронд говорил, Фрия слышала в его голосе всё больше надежды. Надежды и страха.
— А что насчёт твоей невесты? — спросила она.
— Она… — Налронд глубоко вздохнул, прежде чем нашёл силы взглянуть Фрие в глаза.
