— Как только Инжектор Маны соберёт данные о природном сокровище, я могу превратить то, что другие считают редкостью или уникальным ингредиентом, в обычный компонент для исследований.
— Чёрт, это гениально, Рифа! — воскликнул Рааз.
— Спасибо. К тому же, как и любой маг с башней, я была параноиком, — продолжила Менадион. — Я использовала Инжектор, чтобы проверять, не нашли ли мой гейзер и нет ли там постоянных посетителей. Обычно я оставляла уже переселённые в Оранжерею сокровища на месте, и если по возвращении их не было, значит, там кто-то побывал.
— Может ли Инжектор помочь Пробуждению области, как это произошло в Лесу Белого Грифона? — спросила Солус.
— Теоретически да. — Менадион кивнула. — Но я никогда так не делала. Во-первых, процесс занял бы годы. Я никогда не оставалась в одном месте надолго, и даже если бы мы задержались... ну, вы понимаете. — Она указала на себя и Солус, а затем на детей.
— Да, Элина. — ответила Менадион. — Это, пожалуй, самая отвратительная вещь, что я сделала в жизни. Я беру всю вину на себя, не осуждайте мою дочь за её наивную попытку защитить меня. И знайте, я не жалею. Я бы сделала это снова, потому что без этого этажа моей Элфи не было бы рядом.
— Понимаю. — Элина кивнула и увела Арана от двери, пока тот не успел что-то сказать.
[Нам нужно поговорить.] — сказал Лит через мысленную связь.
[О чём? Ты и так знаешь, что делает Истечение и как оно работает.] — Солус тяжело вздохнула. — [К несчастью, после прорыва оно стало больше и может содержать ещё больше пленников. Думаю, скорость извлечения жизненной силы тоже выросла.]
[Вот об этом я и хочу поговорить.] — ответил Лит. — [Мы могли бы захватить несколько преступников с наградой «живым или мёртвым» и поместить их в Истечение.]
[Ты серьёзно?] — Солус и Рифа одновременно замерли. Для Солус это было ужасом, для Рифы — любопытством.
[Да. Мы получили бы резервуар жизненной силы. Это позволило бы тебе отходить от меня без риска и дало бы запасной план, если ты получишь серьёзные ранения. Башня исцелит тебя с помощью Истечения, не истощая меня. Это увеличит наши шансы выжить.]
[Ты хочешь, чтобы я выжимала людей как апельсины и пила их жизнь, как сок?] — в голосе Солус звучал гнев.
[Не людей, а преступников.] — напомнил Лит. — [Тех, кто уже лишился права жить. Они и так умрут, но хотя бы послужат делу.]
[Лит, это...]
[Полностью согласна с ним.] — перебила Менадион. — [Даже один резервуар может решить исход боя. Это избавит тебя от потери энергии, когда ты отдаляешься от Лита или башня стоит вдали от гейзера. Это ускорит восстановление твоей жизненной силы и позволит жить нормально.]
[И ты называешь «нормальной» жизнь, в которой мне приходится питаться другими существами?] — яростно возразила Солус.
[Это называется «есть», дорогая.] — холодно ответила Менадион. — [Растения, животные и люди питаются другими живыми существами. И я не прошу жертвовать невинных, а лишь преступников.]
[Я понимаю и знаю законы Королевства. Но всё равно это неправильно.] — Солус покачала головой.
[А Мелн? А отребье из подземелий Золотого Грифона? Тебе и их жалко?] — спросил Лит.
[Нет. Таких я бы убила на месте. Но я не хочу, чтобы эта мразь стала частью меня. Я боюсь запятнать себя их сущностью.] — Солус покачала головой.
Лит и Менадион не стали спорить дальше. Они чувствовали, что эмоции Солус слишком сильны, и обсуждать это бесполезно.
