— Подумай сама, — ответила Солус. — Как только мы найдём способ начать восстановление твоей жизненной силы, свойства твоего тела, похожие на Гармонизатор, дадут тебе время адаптироваться и восстановиться без риска получить необратимые повреждения.
— Шесть стихийных потоков не ускорят процесс, но мы сможем использовать их, чтобы отслеживать побочные эффекты и положительные изменения, не подвергая твою жизнь опасности. Тогда мы решим — двигаться дальше или вернуть твою силу в прежнее состояние.
— Это правда, — Рила слабо улыбнулась. — Спасибо.
— Не за что. Кстати, почему в доме так тихо? Где Пушистик?
— В главном особняке, — ответил Гаррик. — Ему наскучило безделье, пока я тренируюсь, и Лаки предложил поиграть с ним.
— Я хочу, чтобы ты наслаждался всем этим. Чтобы у тебя было всё, чего я не смогла тебе дать, пока Глемос держал нас в кулаке.
[Всё, чего у меня самой никогда не было и уже не будет.]
— Не говори так, мам, — Гаррик крепко обнял её.
— Всё, что у меня есть сейчас, только благодаря тебе.
— Спасибо, милый, — Рила ответила на объятие, а Лит и Солус молча поднялись и ушли, не желая мешать.
— Мне тоже стоит обидеться, — вздохнула Квилла. — Гаррик даже не подумал обратиться ко мне, и его трудно винить. У меня нет лишних глаз, тем более Глаз Менадион. Всё, что я могу — это делать выводы.
— Неправда, — возразил Морок. — Ты работаешь над тем, чтобы разделить жизненную силу Падшего Балора и навязанную форму Фомора. Это путь, по которому ещё никто не ходил. Исследование неизведанного требует времени.
— Спасибо за добрые слова, но легче мне не становится. Когда у ребёнка появятся силы? — спросила она.
— Обострение чувств после второй недели, — ответила Камила. — Повышенная сила после второго месяца, а магические способности — после третьего. Помни, пока ребёнок не раскроет свои силы, он не сможет усиливать твои.
После прощания и шага через Врата, из тени Лита вышла Менадион. Она никогда не оставалась в Печати Пустоты днём, но часто скрывала своё присутствие, чтобы её не донимали посторонние.
— Всё ещё не верится, — сказала она. — Как можно так спокойно относиться к такому?
— К силам ребёнка? — переспросила Камила. — Они чудесны, но у них есть срок и риск для беременности…
— Не это! — перебила её Менадион, глядя так, словно та пошутила.
— Я говорю о том, что Балоры и Тираны — естественная эволюция людей. С учётом всего, что произошло, я почти забыла об этом, просто не хватает часов в сутках, чтобы обдумать каждое безумное событие вашей жизни.
— Скорее, это эволюционные тупики, — пожал плечами Лит. — Я не понимаю, почему ты так завелась.
Менадион огляделась, убедилась, что они одни, и Варпнулась в особняк Верхенов, где Солус могла призвать башню.
— Заходите. Мне есть что рассказать, и я знаю, что у вас накопились вопросы ко мне, которые вы откладывали, — сказала она.
Менадион заварила крепкий чай, достала из кармана измерения свежеиспечённое печенье и уселась с Литом, Солус и Камилой в гостиной башни.
— Задумывались ли вы, как я поняла, что в отличие от остальных стихий, Духовную Магию нужно концентрировать внутри тела? Почему Боевая Форма, то есть Главный Двигатель, выглядит именно так на пике?
— Конечно, мам! — кивнула Солус, откусывая печенье. — Мы решили, что с твоим талантом и семью полосами ты постигла секрет человеческой эволюции.
— Ага, как же, — фыркнула Менадион. — У меня ведь было полно свободного времени: дочь, башня, ученики и бесконечная очередь заказчиков…
— Я не была воительницей, Эл… Солус. Я была Кузнецом. Ты и моя Кузница были моей жизнью. Я знаю, что не была хорошей матерью, но неужели ты думаешь, я стала бы гнаться за какой-то теорией вместо того, чтобы наладить отношения с тобой?
