Когда все закончили, Эргак дал знак вернуть предметы в кучу и отойти.
— Что ты себе позволяешь, мальчишка? — аметистовый Дракон сжал запястье Арана железной хваткой.
— Я ничего не делал, и вы мне делаете больно! — Аран дёрнулся, но не смог вырваться.
— Что тут происходит? — голос Эргака был спокоен, но холодный взгляд заставил Дракона отпустить добычу.
— Я видел, как этот человек взял что-то из груды, — сказал Дракон. Слово «человек» вместо «птенец» прозвучало как осуждение для половины присутствующих и как оскорбление для остальных.
— Как можно верить обоим? — пересохшим ртом спросил Аран.
— Из-за того, как ты выразился. — Эргак уловил запах мальчика и проследил его до груды сокровищ. — А это что?
Он достал деревянную фигурку дракона, спрятанную под кусочком драконьей скорлупы.
— Уверен, что у Валтака не было такой игрушки. Да и пахнет только тобой.
— Это не игрушка. Это моё сокровище, — виновато опустил взгляд Аран. — Первую половину вырезал отец, а брат зачаровал для меня. Это часть нашего семейного герба. Я хотел подарить дедушке Валтаку дракона, а себе оставить башню. Мы знали его всего несколько недель, а вы — годы. Я не хочу, чтобы он меня забыл.
— Не за что извиняться. Это трогательный жест и чудесный подарок, — Огненный Дракон опустился на колено, положив руку мальчику на плечо и другой гладя по голове.
— А вот за хитрость извиниться стоит. Ты сказал, что ничего не брал, но не уточнил, что положил своё. Верхены не лгут, но умеют приберечь часть правды для себя. — Он рассмеялся.
Аран покраснел от стыда, а Лит, Тиста и Солус с трудом сохраняли невозмутимость. Камила же едва не разразилась смехом, скрыв его за слезами.
— Есть ли возражения у Братства Огненных Драконов против того, чтобы добавить этого маленького Дракона к погребальному костру? — спросил Эргак, и никто не ответил, кроме поднятой руки.
— Старейшина Ронак?
— Не возражение, а просьба, — сказал Древний Дракон, доставая из амулета детский рисунок себя и отца. — Можно добавить и это?
— И я тоже хочу, — сказала старая Дракониха, держа в руке плохо обработанный огненный кристалл.
Один за другим Огненные Драконы стали вынимать из хранилищ дорогие сердцу безделушки, связывавшие их с Валтаком.
— Если это ваше общее решение, то я и рад бы отказать, да не могу, — Эргак достал из своего амулета плохо очищенный серебряный слиток размером с карандаш. — Похоже, наш Птенец только что добавил новую страницу в традицию.
Огненные Драконы склонили головы и отдали Арану лёгкий поклон, признавая в нём не просто гостя, а носителя их крови, часть Братства.
Аран стал красным как рак, его мысли опустели.
— Я не из вашего Братства, но прошу добавить и мою дань, — Куашол положил на груду письмо под тяжёлую золотую монету.
— Конечно, — кивнул Эргак.
Отец всех Ледяных Драконов встал рядом с Араном.
— В письме всё, что я не решался сказать Валтаку из-за своей глупой гордости, и извинения за то, что бросил его в час нужды. — Он посмотрел на мальчика.
— Зачем я говорю это тебе? Потому что именно благодаря тебе я смог преодолеть свою гордость. Я тоже хотел это сделать, но не хватило смелости. Теперь Валтак услышит меня раньше, а я проживу остаток дней с более лёгкой совестью. Спасибо, Птенец.
