[Лит вытащил меня с грани смерти. Он поверил в меня и относился как к личности, даже когда я сама считала себя лишь инструментом. Он хранил мою тайну и защищал меня, даже ценой больших личных жертв.] — сказала Солус.[Он сделал меня частью своей семьи, и теперь поставил на кон всё, что имеет, чтобы спасти меня.]
— Как зять, хочешь сказать! — Менадион тяжело фыркнула. — Я же говорила, я всегда была рядом. Каждый божий день!
[Я не понимаю, о чём ты.] — Солус вспыхнула так, что Менадион ощутила жар смущения через мысленную связь.
— Освежу твою память. Я про твоё томление по нему, про то, как ты забиралась к нему в постель, когда он засыпал, про бесконечные споры с подругами в стиле «я не знаю, что чувствую к нему», и про те разы, когда он таскал тебя купаться нагишом в океане. И это я ещё часами могу продолжать!
— Мам! Я никогда такого не делала! — возмущённо и смущённо выкрикнула Солус. — Я всегда была в купальнике!
[А если бы во время ссоры Лит выкрикнул приказ в гневе и сломал мою волю?] — продолжила Солус. — [Быть парой и быть друзьями — это разные вещи. Там, где ты видишь равнодушие, я вижу заботу. Лит всегда следил за тем, чтобы не использовать нашу связь ради своих желаний.]
[Он мог бы играть моими чувствами. Мог бы водить меня за нос, зная, что я обречена быть рядом. Но вместо этого он дал мне свободу. Он подталкивал меня заводить друзей, путешествовать по Могару, строить жизнь без него.]
[Пока я завишу от него ради выживания, наши отношения никогда не будут честными. У нас бы не было выбора разойтись.]
— А теперь он есть, — возразила Менадион. — Попроси Салли разорвать связь и сменить носителя. Вот и всё.
— Нет, мам, — Солус покачала головой. — Ты могла быть рядом всё время, но есть вещи, которых даже ты не знаешь.
Секрет о перевоплощениях Лита и его жизни как Дерека Маккоя Солус не могла раскрыть никому. Это могло разрушить его жизнь и отношения с семьёй.
[К тому же, ты хоть раз задумывалась, как трудно найти того, кому доверяешь полностью? Как неловко делить каждый момент своей жизни и почти не иметь личного пространства? То, что у нас с Литом, — маленькое чудо.]
— Обсудим позже, — проворчала Менадион, передёрнувшись. В жизни у неё самой хватало постыдных привычек, о которых она надеялась, что Трейн так и не узнал.
— Сколько ещё… Ох, дерьмо!
Метаморфоза Летописцев, патрулировавших коридоры, завершилась: их плоть и кровь исчезли, уступив место росткам Иггдрасиля.
Головы, руки и ноги разделились на пучки хлыстообразных лоз, придавая им уродливый вид. На них оставалась одежда, делая их похожими на пугала, оживлённые Запретной Магией.
— Остановите их! — голос Иггдрасиля звучал из пустых оболочек Марионеток, полностью подчинённых воле Древа.
С болью и страхом за семьи покончено, осталась лишь одержимость и долг. Коридор впереди Менадион начал закрываться: лозы прорастали с потолка и смыкались с теми, что вырастали из пола, образуя сплошную стену.
Менадион попыталась Варпнуться, но не смогла: массив сжатия пространства был теперь сильнее, чем когда-либо. У неё остался лишь один вариант.
Когда Марионетки ударили лозами и обрушили на неё заклинания с каждой стороны, Первая Повелительница Пламени сменила форму, чтобы уклониться от части атак.
Менадион заслонила собой «Запчасть», когда не смогла увернуться от удара, и Доминировала половину заклинаний пятого ранга, направив их в другие.
— Ты уверена, что это правильный путь? Что, если коридоры уже изменились? — спросила она.
— Уверена, — ответила Библиотекарь. — Древо создало огромные пространства внутри своего ствола для знаний и сокровищ, которые не доверяет деревням. Резкий сдвиг уничтожил бы всё.
[Скорость у тебя такая, что Иггдрасиль может только закрывать коридоры и менять расположение комнат, но не больше. Я всё ещё могу ориентироваться.] — «Запчасть» тяжело вздохнула и добавила:
[И ещё… Иггдрасиль не догадывается, что я помогаю вам.]
