Зелья поддерживали Ра’нтара в живых и в сознании, но не утоляли голод.
— Вставай, — голос Лита прозвучал для Летописца как похоронный звон.
— Нет, — Ра’нтар поднял взгляд на Лита с вызовом, не двигаясь. — Я отказываюсь сражаться. Я не стану играть в твою игру, чем бы она ни была.
Конструкты из твёрдого света в форме рук подняли эльфа за шкирку, плечи и руки, заставляя его принять боевую стойку.
Ра’нтар и не собирался вставать — он позволил силе тяжести снова повалить его вниз. В тот момент, когда его ноги коснулись земли, правый удар обрушился на его броню, сокрушив рёбра.
[Верхен уже сделал всё возможное и провалился. Я могу использовать слияние тьмы в любой момент, чтобы прекратить боль, и есть предел того, сколько он может меня пытать. Если он зайдёт слишком далеко, я умру от истощения, и он ничего не добьётся.]
Или так думал Летописец, пока Рагнарёк не пронзил один из самых чувствительных нервных узлов его тела и не использовал способность Обратного Потока, чтобы нейтрализовать слияние тьмы.
В то же время Квилла ввела достаточно зелий в кровь Ра’нтара, чтобы утолить жажду и гарантировать, что он переживёт последующее.
— Тезка, сейчас! — по сигналу Лита Пожиратель Солнца вырвал у эльфа посох Иггдрасиля и снял пространственную печать.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Тем временем, на Окраине, в тысячах километров отсюда, Мировое Древо изучало кольцо Солус с помощью дыхательной техники «Корень Причины», одновременно наблюдая за миссиями тысяч Летописцев, разбросанных по Могару.
[Что случилось с Элфин?] — думал Иггдрасиль. — [Прошло уже три дня с её последней попытки побега, а башня всё ещё в трещинах. После того как она насытилась столькими моими последователями, она должна была…]
Мировое Древо не пользовалось фильтрами при общении со своими Летописцами.
Каждая телепатическая передача доходила полностью и обрабатывалась частью сознания Древа, чтобы решить, что передать Библиотекарям, а что оставить себе.
Всё, что видели, слышали и чувствовали Летописцы, сохранялось в посохе Иггдрасиля и регулярно отправлялось Мировому Древу. Поэтому, когда Тезка снял пространственную печать с камеры, Иггдрасиль испытало всё, что Лит сделал с Ра’нтаром, одновременно.
Боль была столь сильна, что Мировое Древо потеряло концентрацию, телепатически завопив так, что его услышал каждый, и утратило контроль над множеством точек доступа на Окраину.
Иггдрасиль никогда не испытывал жажды или голода. Плодородная земля Могара кормила его столько, сколько он себя помнил, а воду мог вызвать даже человеческий ребёнок.
Древо знало, что лишения неприятны, но лишь в тот день узнало, насколько.
И хуже того: клинок Рагнарёка резал самые чувствительные зоны Ра’нтара и нейтрализовал слияние тьмы, пока Тезка вливал Хаос в сосудистую систему посоха Иггдрасиля с мастерством, отточенным тысячелетиями.
Хаоса было достаточно, чтобы затопить им каждое волокно и каждую каплю живицы древесины, но не достаточно, чтобы нанести смертельный урон.
Ра’нтар причинял Мировому Древу психологическую боль через их связь, а посох Иггдрасиля передавал физическую боль, будучи его живой частью.
Летописцы по всему Могару падали на колени, крича во весь голос и выдавая своё присутствие тем, за кем должны были следить из тени.
— Боги, что это? — воскликнул Король Мерон, когда маскировка Летописца рухнула, обнажив эльфийку, шпионившую за ним под видом одной из мелких дворянок его двора.
Правители, маги и могущественные существа по всему Могару вдруг обнаружили в своих домах и лабораториях чужаков. Привычные лица и облики оборачивались эльфами, которых они никогда не видели.
Тысячелетия кропотливого внедрения и тайной работы полетели в тартарары за считанные секунды, но и это было ещё не худшее.
В отчаянных попытках Иггдрасиля подавить телепатическую связь и помочь Летописцам сбежать до того, как их схватят, точки доступа на Окраину по всему Могару остались открытыми.
