Слова Вотала сочились ядом, как и капли кислотной слюны, которые он выпускал, чтобы отпугнуть незваного гостя. Этого было недостаточно, чтобы убить даже человека, но вполне хватало для болезненного ожога.
— Прости, дедушка. Я просто волновался за тебя, — Бодия держался на расстоянии и низко поклонился.
— Если ты хочешь, чтобы я ушёл, я уйду и больше не потревожу тебя.
Вотал вгляделся в незнакомые черты пришельца, пока не активировал Зрение Жизни и не узнал энергетическую подпись своего внука.
[Мальчишка?] — Старший Нидхогг просканировал местность с помощью Зрения Жизни и Земли, чтобы убедиться, что никто их не подслушивает, и на всякий случай перешёл на язык левиафанов.
— Тиста, — поправил его Бодия.
— Тиста, — с раздражением прошипел Вотал.
— Я лишь говорю, что Джиэра пока небезопасна для тебя. Твоё присутствие здесь ни к чему хорошему не приведёт, а я, напротив, могу повлиять на ситуацию.
— Как?
— Я могу оставаться здесь и вразумлять тех, кто приходит ко мне за советом, — ответил Старший. — Моё изгнание было единогласным лишь потому, что все думали, будто ты и твои друзья из Гарлена либо погибнут, либо сбегут, как трусы.
— Но после того как вы выстояли, и Великая Мать пришла на помощь, уничтожив Чёрную Волну и её пастыря, в гнезде начали задумываться. Особенно после её упрёков в адрес Джиэрцев. Многие приняли её слова на свой счёт, и наши сородичи — не исключение. Пока наш «великий» предок прятался в логове, Леди Тирис сражалась за нас.
— Ты сражался за нас. Те, кто ещё недавно проклинал твоё имя, начали называть тебя героем.
— Откуда ты всё это знаешь? И если это правда, то почему ты всё ещё в изгнании? — спросил Бодия.
— Как я уже сказал, мнение многих изменилось, но не всех, — ответил Вотал. — Форн не мог признать свою ошибку и отменить приговор спустя пару часов. Это разрушило бы его авторитет, и гнездо потребовало бы выборов нового патриарха.
— Старый дурак! — прорычал Бодия.
— Дальше — лучше, — зрачки Вотала сузились в подобии рептильной улыбки.
— После моего изгнания ко мне начали приходить сородичи. Сначала просто, чтобы узнать, как я, и выразить сочувствие. Но после того как гарленцы привезли своих монстров и заключили союз с эльфами, ко мне стало приходить всё больше Нидхоггов.
— Они говорили, что Форн поступил со мной несправедливо, и просили отменить изгнание. Благодаря твоим друзьям из Гарлена мы постепенно возвращаем утраченные земли. Это немного, но это начало. У нашего народа снова появилась надежда, и я каждый раз подчёркиваю, что без тебя этого бы не случилось.
— Мы отправили тебя в Гарлен за решением наших проблем — и ты справился.
— После речи Тирис, когда волны чудовищ начали отступать, всё больше Нидхоггов стали видеть в гарленцах союзников, а не захватчиков. Они приходят ко мне поодиночке, ищут совета и наставления.
— Вот почему я не могу покинуть Джиэру. Кто-то должен остаться здесь и вести наш народ по правильному пути. Когда Форн потеряет своё кресло, кто-то должен быть готов занять его.
— Патриарх Вотал… звучит гордо, — улыбнулся Бодия.
— Это всего лишь титул, — Старший Нидхогг отмахнулся.
— Он означает, что за все ошибки будешь отвечать ты. Это бремя сломило многих, куда более достойных, чем я.
— Запомни: с абсолютной властью приходит абсолютная ответственность. Оставь эту чепуху мне и возвращайся в Гарлен. Я уже слишком стар, чтобы делать что-то по-настоящему важное — например, заводить новых детёнышей.
— Всё, на что я ещё способен — это заботиться о чужих детях. А ты молод. Сделай что-нибудь со своей жизнью. Что угодно, только не лезь в политику.
Оба Нидхогга издали сдавленный смех, похожий на сухой кашель.
— Я рад, что у тебя всё хорошо, и что дела в Джиэре идут на лад, дедушка, — кивнул Бодия.
