[Нет, ты была ужасным человеком. Это разные вещи. И Менадион тоже была ещё той штучкой,] — отозвался Лит, оставив обеих женщин в замешательстве.
[Сначала она так долго тонула в горе из-за смерти Трейна, что отдалила от себя Элфин. Затем внутренний конфликт между желанием быть хорошим наставником и сокрытием своих секретов испортил её отношения с учениками. Неудивительно, что никто не стал искать её убийцу — всех волновала только башня.
Не пойми меня неправильно, старая Байтра была монстром, но Менадион сама приложила к этому руку. Вместо того чтобы дать ученикам вкусить силу, которую они никогда не смогут получить, ей следовало показывать лишь то, чем она была готова делиться. Башня сама по себе уже была достаточным искушением. А ещё — демонстрация Комплекта Менадион. Это всё равно что играть с огнём. Соперничество и секреты способны породить обиду, которая будет гноиться веками, учитывая срок жизни Пробуждённых. Это был вопрос времени, когда её сожгут.]
Байтра обдумывала его слова, но молчала — боялась, что это прозвучит как оправдание. Солус же задумалась и сравнила методы преподавания Менадион и Лита.
Аран и Лерия знали о башне, но не о том, что она делает и насколько сложна её постройка. Лит, обучая их, показывал как суровое начало, так и награду, ожидающую в конце пути.
— Ужаснее Элдрич-дракона? — усомнился Страйдер.
— Справедливое замечание. Но тогда альтернатива какая? Что они нам могут сделать? Если за этой «атакой» кто-то стоит, в чём его цель? — спросила она, и никто не смог ответить.
Всё происходящее не имело смысла. Мыши умирали задолго до столкновения с группой, а их изуродованные тела становились добычей насекомых и падальщиков, рыскающих по полу.
Отряд продолжил путь. Ни нос Зорет, ни Глаза не обнаружили больше угроз поблизости. Но стоило им сделать пару шагов вперёд — как это произошло.
— Ай! — вскрикнула Рика, находясь в центре формации, в эпицентре остатков тучи.
— Меня кто-то укусил!
Маленькие трупы испустили пронзительный вопль, содрогаясь в посмертии. Красный свет в их глазах делал тоннель ещё кровавее. Мёртвые мыши накинулись на окружённую жертву со всех сторон.
Они царапались, кусались и яростно атаковали с абсурдной для их размеров силой. Одна нежить не была бы угрозой для Пробуждённых и их снаряжения — но их было сотни.
[Это не имеет смысла,] — думали все, включая Ксенагрош. — [Заклинания некромантии требуют близости к трупу и точного знания его положения. Здесь кроме нас никого нет, а враг не мог знать, где падут мыши.]
Лит тоже не верил своим глазам, но он доверял артефакту Менадион.
Глаза показали, что сигнатура заклинания, оживившего мышей, совпадала с целью их миссии. Артефакт не объяснял, как Маэргрон может творить магию за километры отсюда — только если они могут.
И это был ещё не самый страшный момент отчёта.
— Не недооценивайте их! Сад даёт им силу! — предупредил он.
Слова звучали столь же невероятно, как некромантия на расстоянии, но реальность не терпела возражений.
Нежить наносила урон всем — даже Ксенагрош. Их крошечные зубы прорезали металл и плоть, когти царапали адамант, как древесину.
В таком тесном пространстве использование мощной магии было опасно — можно задеть союзников. Даже широкие удары Лита, Солус или Зорет снесли бы не только нежить, но и любого, кто окажется рядом.
— Всем оставаться на месте и не применять магию! — приказал Страйдер, и его тело превратилось в молнию.
Его клинки двигались с такой скоростью, что воздух превращался в смертоносный вихрь. Лит видел через Глаза, в чём секрет скорости Зоуву и чем отличается его кровная способность от Байтры.
Райдзю использовала связь с элементом воздуха, чтобы придавать земле заряд, противоположный своему, и разгоняться, как поезд на магнитной подушке. Это сводило трение к нулю, позволяя ускоряться, пока возрастает ток.
Но для такого трюка ей нужно было место и время — чтобы разогнаться и расставить заряды вдоль пути.
Страйдер же не бежал. Он совершал короткие рывки, перенаправляя мощный заряд в себя, а также в начальную и конечную точки прыжка.
