После этого Налронд попытался оставить себе ровно столько маны, сколько требовалось, чтобы поддерживать контроль, но стоило ядрам начать применять магию Слияния, как усталость откатывала его к началу.
Затем он прибегнул к отравлению собственных ядер — и чуть не погиб. Вместо того чтобы ослабить ядра, присутствие внешней маны дало им возможность напрямую атаковать, перенаправляя яд на другое ядро.
Урон, полученный жизненными силами в результате попытки использовать отравление маны, заставил прекратить эксперименты на целый день.
Через восемь дней, когда уровень сканирования достиг 90%, команда целителей всё ещё не приблизилась к решению, а Налронд был на грани нервного срыва.
— К чёрту Могар и его ложь! — прорычал он, с силой ударив по стене башни и сломав руку в четырёх местах.
— Иногда.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
На следующий день, после ещё одной сессии, Глаза завершили сканирование на 100%. Теперь у них было полное понимание того, как, почему, когда и где происходил провал при каждой попытке. Но по-прежнему — ни малейшего понятия, как добиться успеха.
Стресс от разочарования, наложившийся на постоянные акты самоповреждения, оказался для Налронда невыносим. Как только все признали, что не знают, как двигаться дальше, Резар оказался на грани помешательства.
Он заперся в своей комнате, не открывая дверь целый день и пропуская все приёмы пищи. Гнев и отчаяние бросали его из одной крайности в другую.
Он разносил мебель, сжигал одежду, а через минуту уже рыдал навзрыд — так стремительно, что терял контроль. И, что хуже всего, вовсе не пытался его удержать.
Мечта всей его жизни рассыпалась у него на глазах, и он был слишком зол, чтобы продолжать держаться только ради других.
Когда он оказался слишком голодным и подавленным, чтобы продолжать в том же духе, он вызвал Лита через амулет связи и попросил его прийти.
— Только один вопрос, — сказал Лит, с раздражением оглядывая разгромленную комнату. Он не вышел из себя лишь потому, что чары Особняка автоматически всё восстановят.
— Почему я? Я не такой добрый, как Солус, и точно не забочусь о тебе так, как Фрия.
— Потому что в отличие от них, ты плевать хотел на мои чувства, — спокойно ответил Налронд и подал Литу единственный полупочиненный стул, сам же усевшись на развалины кровати.
— Меня мучает один вопрос, и я хочу услышать честный ответ.
— Мне не нужна поддержка, утешения или банальное «всё будет хорошо». Я хочу знать, стоит ли это всё тех усилий — или я просто сошёл с ума.
— Я рву себя на части ради чего-то, что может меня убить, хотя мог бы просто жить спокойно с Фрией. Я сумасшедший, раз готов терять будущее с любимой женщиной ради этого?
Лит задумался, прежде чем ответить.
— Знаешь, много лет назад у меня был друг, который стоял перед похожим выбором. Юриал был богатым, избалованным мальчишкой, так что вопрос жизни и смерти там не стоял. Но он тоже разрывался между тем, чего хотел сам, и тем, чего от него ждали другие.
Он создал голограмму одного из их редких разговоров с Юриалом в комнате Белого Грифона. Без звука, только образы — чтобы не предавать былые откровения.
— В конце концов он выбрал лёгкий путь. Позволил отцу распланировать свою жизнь, женился на женщине, которую не любил, и жил ради других. Был бы сейчас он жив — я не знаю, был бы он счастлив или наоборот, глубоко несчастен.
— Но тогда, в академии, он точно был несчастен и постоянно думал о «если бы» и «а вдруг».
— Налронд, ты в любой момент можешь отказаться, как это сделал Юриал. Но если сделаешь это — я уверен, что остаток жизни тебя будет преследовать маленький голосок. Он никогда не замолчит, задавая один и тот же вопрос: что было бы, если бы ты сделал другой выбор?
— Он испортит тебе даже самые счастливые моменты и будет вечным напоминанием о том, что ты смирился с тем, что имел, вместо того чтобы бороться за то, чего хотел. Успех или неудача не важны — важно лишь одно: ты сделал всё, что мог.
— Я чувствовал то же самое каждый раз, когда мне нужно было раскрыть свою тайну тем, кого я люблю. Я знал, что могу промолчать — и никто бы ничего не заподозрил. Я знал, что, сказав правду, могу потерять всё.
