— Судя по вашим словам, стоило нежити надеть Гармонизаторы — она становилась невосприимчивой к солнцу.
— Не совсем, — возразил Лит. — Единственное, что мы знаем наверняка: они могли передвигаться днём. Мы встретили их под землёй, так что неизвестно, был ли солнечный свет по‑прежнему для них смертелен.
— И не забывай, что Малышка нарочно сделала своих детей уязвимыми к солнцу, — сказала Солус.
— Знаю, — парировал Легайн, — но знаю и то, что она без колебаний выпускала своих детей на волю, несмотря на их непреднамеренные изъяны. Что если она сочтёт вновь обретённую «невосприимчивость» тоже изъяном и примется за него, пока её новая, улучшенная нежить будет распространяться?
— К тому же даже одна лишь способность двигаться днём перевернёт всё с ног на голову. До сих пор это умели лишь немногие расы нежити и древние представители, и всегда — ценой жертв.
Лита всё это мало касалось. Он сосредоточился на утешении Валерона Второго. Малыш расстроился: встреча с «отцом» — и снова расставание с псевдо‑Джормуном и остальной семьёй.
[Я никуда не исчезну, маленький], — подумал Лит, а Драконьи Чешуи донесли посыл.
[Скоро вернёмся домой — там все ждут тебя].
Образы Камилы, Солус, Элизии, Шаргейна и всех Верхенов вспыхнули в сознании Валерона, сменив печаль тёплой ностальгией. Пока бывшие генералы Труды по очереди брали малыша на руки и прощались, мысль о новой семье снова помогла Валерону не расплакаться.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Империя Горгон, город Арегал, трактир «Бочковой Дракон», несколькими днями позже.
Зефо Ака́ла, бывший Рейнджер региона Келлар Королевства Грифона и бывший носитель Зари, не мог отвести глаз от двери — поровну боялся и ждал.
Прошло уже больше года с конца Войны Грифонов и чуть больше — с того дня, когда Всадник единолично решил разорвать их связь. И всё же он продолжал считать дни, и каждый следующий тянулся, как год.
[При всём многообразии мест в Империи выбор кем‑то столь утончённым, как Заря, семейного ресторана может означать только плохие новости], — подумал он.
На вывеске был изображён Дракон, сидящий в пивной бочке и пьющий её содержимое из кружки. Жители Империи одержимы Драконами из‑за присутствия Легайна и считают их символом удачи.
После Танца Дракона народ фактически впал в фанатизм, и найти заведение без «драконьего» названия стало непросто. Владельцам известных ресторанов пришлось следовать тренду, часто выбирая нелепые названия ради оригинальности и чтобы их не путали с конкурентами.
Внутри трактир был целиком из твёрдых пород дерева. Пол — чистый, но исчерченный царапинами от вечной перестановки столов и стульев. На стенах висели декоративное оружие и посредственные пейзажи — для цвета.
Столы — квадратные, максимум на четверых. Хозяин держал их такими, чтобы отвадить большие компании. Да, они приносили деньги, но шум и бардак отпугивали завсегдатаев.
Прибыль от набега толпы с лихвой перекрывалась перегрузкой кухни, стрессом у официантов и жалобами постоянных клиентов — особенно тех, кто сидел у стойки и искал покоя за своим напитком.
Что до Акалы, он всё ещё числился в списке самых разыскиваемых Королевства, но благодаря длинной бороде и волосам даже те немногие, кто видел его афишу, не узнали бы его.
Решение насчёт связи с Зарёй он принял ещё месяцы назад, но связаться с ней не мог; единственные новости о ком‑либо из Всадников в интерлинке датировались Войной Грифонов.
[Не то чтобы я стал искать Ночь, — она безумнее, чем я когда‑либо был, а её носитель заставляет меня выглядеть святым], — подумал Акала.
Как Рассвет сумела выследить его, для него оставалось загадкой. С тех пор как они разошлись, их энергетические сигнатуры перестали совпадать, и рунами связи они никогда не обменивались.
И всё же некто, назвавшийся Всадником, подсунул записку под дверь его номера и назначил встречу.
