Единственными заклинаниями, которые Лит смог засечь, были запечатывающие массивы стихий и различные меры безопасности.
— Не извиняйся. Это сделано нарочно, — сказал Бодия. Спустя меньше десяти метров туннель резко поворачивал вправо, но скорость и направление он не изменил.
Все едва успели приготовиться к столкновению, их предостережения и ругательства ещё даже не слетели с губ, когда стена впереди стала мягкой, как желе.
Новый коридор был не только хорошо освещён, но и богато украшен. Поверхность пола стала шероховатой и почти ровной, позволяя гостям при желании остановиться.
Потолок представлял собой длинную фреску, рассказывающую историю Фенагара до рождения Первого Нидхогга от одной из его супруг-Императорских Зверей. С этого момента новорождённый вид и его подвиги стали главными героями фрески.
Всякий раз, когда Нидхогг добивался чего-то большего, чем слава в бою, плоды его труда тоже выставлялись напоказ. Это был идеальный способ похвастаться без риска утечки секретов, даже от Глаз Дракона.
Глаза малышей то загорались, то гасли вновь, а они сами смеялись от восторга, словно ехали на лучшем в мире аттракционе.
Несмотря на ощущение презрения, Лит по достоинству оценил способ, которым Нидхогги изложили свою историю, и решил внедрить его и в Гарлене.
Путешествие закончилось в сети гигантских пещер, достаточно просторных, чтобы в них могли свободно передвигаться сразу несколько младших Левиафанов в любой форме. Однако расположение колонн, поддерживающих потолок, и сама высота пещер явно были рассчитаны на то, чтобы затруднить передвижение другим младшим Божественным Зверям.
С потолком высотой всего 15 метров даже Божественному Зверю пришлось бы уменьшиться до размера, который он переживал разве что в детстве, что делало бой неудобным и ослабляло боевые способности.
Колонны же располагались слишком близко друг к другу, мешая таким четырёхногим, как бегемотам и драконам, расправить туловище и хвост.
А вот Нидхоггам было всё равно — их змеиное тело не требовало много места, и манёвренность оставалась на высоте.
[Вот же ж чёрт.] — симфония паранойи и планов на случай непредвиденных ситуаций в этой комнате заставила Лита почувствовать себя как дома, а Солус — взбеситься. — [Это гениально. Колонны легко разрушить, чтобы вызвать обвал, под которым застрянет враг, а Нидхогг будет свободно «плавать» в завалах, как акула. Я даже растроган.]
[Да, это даже хуже, чем логово виверны,] — прорычала Солус.
[Те просто выпендривались, а эти встречают тебя одной рукой, а другой уже наставили оружие к виску.]
В пещере было всего несколько гуманоидных ящеров, но по эхам из боковых тоннелей можно было понять — остальные приближаются.
— <Дедушка! Как же я рад тебя видеть,> — голос Бодии был полон радости и эмоций, когда он обратился к Нидхоггу в гуманоидной форме.
— <Бодия, мой мальчик. Где ты пропадал эти месяцы и кто твои друзья? У меня ведь всё ещё есть амулет связи, знаешь ли,> — дедушка выглядел как двуногий ящер с противопоставленными большими пальцами.
Его тело покрывали буро-серые чешуйки с жёлтыми, оранжевыми и синими прожилками. Из лба торчали прямые костяные отростки, формой напоминавшие воротник трицератопса.
Он был облачён в защитный комбинезон из красной чешуи старого Нидхогга, оставлявший открытыми только голову и руки. Из нижней части спины торчал длинный хвост — заметно длиннее, чем у любого дракона.
[Он явно не для хвата, а чтобы обвить и задушить добычу,] — заметила Камила.
Солус уже собиралась спросить, с каких пор Камила в этом разбирается, но тут в её голове всплыли кое-какие воспоминания, которыми делился Лит, и она покраснела.
— <Прости, дедушка, что не выходил на связь. За это время столько всего произошло, что я совсем потерял счёт времени,> — ответил Бодия.
