— Салаарк… То есть, Повелительница — твоя бабушка? — глаза Рем расширились, а челюсть едва не ударилась об пол.
— Да, — ответила Салаарк, одновременно успокаивая Шаргейна. — Давайте обсудим детали.
Загран и Тирис присоединились к беседе в качестве наблюдателей. Гаруда — потому что всё ещё обдумывала идею создания собственной империи для помощи в разрешении кризиса Джиэры. Грифон — из интереса к нуждам морфолков и к тому, что они могут предложить в обмен на приём на поверхности. Эти знания она намеревалась использовать, чтобы научить Королевских, как составлять договоры без лазеек, которыми могли бы воспользоваться дворяне.
Когда «Путеводитель» зарядился, Лит обменялся рунами связи с Рем и подарил ей пространственное кольцо, наполненное красным мясом, фруктами и овощами — тем, чего океану не хватало и что, как он надеялся, станет для морфолков деликатесом.
Он также вручил ей поваренную книгу, ведь из-за жизни под водой у морфолков не было представления о специях и кулинарии, однако с переездом на сушу им предстояло к ним привыкнуть.
— Ты уверен, что не хочешь взять Элизию с собой? — спросила Камила. — Знаю, как тебе тяжело быть вдали от неё.
— Уверен. Я сам за себя постою. А вот ты для этого континента с монстрами и потерянными городами слабовата.
— Слаба? Уточни.
— Ты не Хранительница.
— Виновна по всем пунктам, — усмехнулась она.
— Будь хорошей девочкой и защищай маму, ладно? — сказал Лит Элизии, чувствуя себя странно, доверяя взрослого ребёнку, но зная, что ничто на Могаре не может навредить Элизии.
— Мама! — радостно засмеялась малышка.
— Я вообще-то рядом, если что, — отозвалась Тирис, вернувшаяся в Гарлен и уступившая место Салаарк, которая теперь сидела рядом в «Делориане».
— Мог бы просто попросить, — добавила она.
— А ты бы сразу прочла мне лекцию о вступлении в гнездо, бабушка, — ответил Лит.
— А если Элизия прицепится к Ками, тебе придётся защищать обеих. Считай, что она теперь твоя начальница. Зачем мне говорить с подчинённой, если можно сразу с главной?
Возмущение Хранительницы встретилось с гордыми взглядами детей. Даже Шаргейн кивнул.
— Ты на чьей стороне? — спросила она, и вирмлинг лизнул её в ответ.
— Везёт тебе, что я тебя люблю, иначе не простила бы такое предательство.
Шаргейн не обратил внимания на слова, услышав лишь любовь, и продолжил облизывать мать и крепко к ней прижиматься, показывая, что чувствует то же самое.
— Проклятье, младенцы должны считаться запретной магией первого круга. Не могу на тебя сердиться, — всхлипнула Салаарк. Кровная Печать усиливала их связь настолько, что она слышала каждую мысль Шаргейна.
А все они были о ней.
Ну или о еде — но Салаарк всё равно считала это проявлением любви, ведь здоровый аппетит соответствовал её желанию видеть сына сильным.
— Я тоже тебя прощаю, юная леди, но не злоупотребляй, — добавила она, указывая пальцем на Элизию.
— Ба... бусь, — попыталась выговорить девочка.
— Я у тебя четвёртое слово?! — голос Салаарк дрогнул, и ей потребовалась вся воля, чтобы не расплакаться.
— Ба... бусь? — переспросила Элизия с тревогой.
— Да, я твоя бабушка. И я убью любого, кто посмеет угрожать тебе или твоей маме.
[Я бы сказал «а я говорил», но не хочу портить момент,] — подумал Лит.
[И правильно, потому что мне пришлось бы разбить тебе нос при детях. Но знай: я не одобряю, когда ты играешь на моих чувствах,] — ответила Салаарк, сверкая глазами.
Он забыл, что Кровная Печать связывала и его, как Элизию с Шаргейном. С такой близости Салаарк могла читать мысли тех, в ком текла её кровь, без всякой мысленной связи или дыхательной техники.
Лит осторожно отступил на несколько шагов и прыгнул в собственный «Делориан», как только Камила вышла, за ним последовали остальные члены звена.
Пока они исследовали материк с воздуха, «Путеводитель» двигался вдоль побережья, составляя карту береговой линии и ища укреплённое место для ночлега на случай, если воздушная разведка окажется безуспешной.
