Девочка тут же замолчала и опустила взгляд, изо всех сил сдерживая слёзы.
— Я не знаю, в чём дело, но это было неправильно. Думаешь, стоит… — начала Камила, обернувшись к Литу, но обнаружила лишь пустоту.
— Я сказал, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, неблагодарная дрянь! — заорал мужчина прямо в лицо девочке, но та упрямо продолжала смотреть в землю.
— Я сказал, смотри…
Он уже поднял руку, когда за спиной раздался холодный шёпот, обдавший его льдом страха.
— Да! Да! Да! — кричала Элизия, отказываясь отпускать своё маленькое коронное пламя.
— Плохо! Плохая Элизия! — Камила приложила палец к носу дочери.
— Па?
— Да, плохо. Так нельзя, — её голос смягчился, но сохранил нотку строгости.
— Па… — Элизия бросила мужчине последний гневный взгляд и потянула Лита за рубашку.
— Да.
После чего уснула, устав от напряжения, вызванного этой формой.
— Да, — согласился Лит, будто это была угроза, хотя глаза у него уже были ясными, а на лице играла улыбка.
— Прошу прощения за своё грубое поведение, юная леди.
Он церемонно поклонился девочке в своей мантии.
— Клянусь, всё в порядке, и я не зол на тебя. Прошу, прими это как знак доброй воли.
Он исцелил все её раны прикосновением Бодрости, а затем протянул дымящийся заварной пирожок.
Лицо девочки озарилось радостью, но она не посмела откусить, пока не получила разрешения от отца.
— Всё в порядке. Ешь, — мужчина выдавил улыбку, чувствуя на себе взгляд Магуса.
— Спасибо, господин Магус, — с радостью и голодом девочка принялась за угощение, пронзив сердце Камилы.
— Да, — холодно сказала она, глядя на Лита, прежде чем увела девочку в сторону, предлагая ещё пирожных и горячего шоколада.
Камила по-прежнему носила с собой запас сладостей, на всякий случай.
— Теперь у тебя два варианта, — сказал Лит.
— Либо ты клянёшься, что никогда больше не поднимешь руку ни на дочь, ни на жену, ни на других детей, если они есть. И я сделаю вид, что ничего не было.
— Клянусь, — закивал тот, как обезумевший.
— Клянусь душой. Я стал другим. Я всё понял. Больше никогда не трону своих детей.
Множественное число в тот момент стало словно гвоздём в крышке гроба.
— Отлично, — улыбнулся Лит, голос его был спокоен и дружелюбен.
— Тогда ты свободен. Побалуй семью чем-нибудь вкусным. Нужно ценить счастливые моменты.
Он протянул мужчине кошель с медными монетами. Тот благодарно поклонился, чуть не коснувшись лбом земли, и дождался, пока дочь доест, прежде чем отправиться домой.
— Хвала богам, хоть что-то хорошее из этого вышло, — пробормотал он, убедившись, что безумный Магус ушёл далеко.
— Но всё это из-за тебя, Лира. Ты опозорила меня на людях.
— Как только вернёмся домой, я тебя проучу.
— Варегрейв, — сказал Лит, оставаясь на месте.
— Да, мой лорд? — из его тени поднялась фигура бывшего полковника армии.
— Я когда-нибудь просил тебя убить отца?
— Нет. Не с тех пор, как ты сам им стал. Ты знаешь эту ношу и осознаёшь, какое горе останется после.
