Все последовали за Литом наружу, кроме Тирис, которая осталась у колыбели.
— Кажется, со мной что-то не так, — сказал Лит, когда они оказались на улице, а заклинания Тишины не позволяли Камиле услышать его слова.
— Даже сейчас я почти чувствую, как мой прежний гнев скребётся в глубине разума. Если заглянуть в мою жизненную силу, голубое пламя всё ещё там. Я думал, что должен был избавиться от него после прорыва!
— Тише, дитя, дай нам взглянуть, — Салаарк отбросила недовольство выходкой Легайна и попросила его помочь изучить ситуацию.
Глаза двух Хранителей на мгновение расширились, когда они исследовали жизненную силу Лита, и, закончив, они отошли в сторону, чтобы переговорить вполголоса.
— Месяц?! — опешил Легайн.
Но прежде чем он успел что-то сказать, Феникс исчезла в столпе пламени.
— Почему такие кислые лица? — Легайн мгновенно приободрился.
— Элизия наконец-то родилась! Надо праздновать!
Конфетти, сладости и всё необходимое для торжества появились из ниоткуда, включая море алкоголя.
— Богиня-Мать, как же мне это нужно, — Солус налила себе бокал Красного Феникса.
Она едва сделала первый глоток, как вместе с жжением от алкоголя в ней вспыхнуло нечто ещё. Из её тела вырвался яркий синий столп — её ядро достигло следующей ступени. Одновременно в Лесах Траун башня, стоявшая над гейзером маны, начала втягивать в себя камни, землю и древесину, восстанавливаясь.
Проведённое в особняке Верхенов и Пустыне время дало Солус отличное питание от постоянно растущей жизненной силы и маны Лита. После прорыва столп серебристо-чёрного света проник и в неё.
Совместное влияние эволюции Лита и Элизии дало последний толчок, которого ей не хватало. Но в отличие от Пробуждённых, Солус не извергала примеси, и её тело не разрушилось.
Тело, которое башня даровала ей, было идентично тому, что у неё было 700 лет назад. Оно идеально подходило для ярко-фиолетового ядра, без единого изъяна и примеси. Но без полноценного источника энергии, питающего способности тела, Солус мало чем отличалась от обычного Пробуждённого с ярко-синим ядром.
Обычного Пробуждённого с ярко-синим ядром и массой магической башни, чьи чары были ей подвластны, как врождённые способности крови.
— Чёрт, денёк будет длинным, — Солус осушила бокал залпом и снова налила.
— Не против, если поговорим о новых этажах через пару дней? Сейчас совсем не до работы.
— И пока они не достроятся, я не восстановлю воспоминания о них.
Лит кивнул, и празднование продолжилось.
――――――――――――――――――――――――――――――――
Кровавая Пустыня, племя Небесного Перышка, дворец Повелительницы.
Салаарк не нуждалась в Окраинах, чтобы связаться с Могаром. Её сила воли и ядро были достаточны, чтобы вызвать энергию мира в любое время, пока она находилась на своей территории.
Внутри Разума облик Хранительницы был идентичен её настоящему, и её сила ничуть не уменьшилась. Более того, Салаарк знала правила этой игры настолько хорошо, что здесь была почти непобедима.
Почти — потому что даже она не была уверена, что победит, столкнувшись с самим Могаром на его территории.
— Что означают синие пламёна, и почему они всё ещё есть? — спросила Мать Всех Фениксов у знакомой фигуры окровавленного зверя, в обличье которого Могар являлся ей.
— Они должны были исчезнуть, когда Лит достиг ярко-фиолетового. Или это твоих рук дело?
Глаза Хранительницы вспыхнули от маны, но Могар остался невозмутим.
— Я ничего не делал. С какой стати мне вмешиваться?
Зверь выглядел как двуглавый Феникс — один с глазами, полными любви и милосердия, второй с безумным взглядом и истеричным смехом.
Его когти были в крови, а белоснежные перья покрывали пятна внутренностей и пепла от павших врагов.
— Аргумент принят, — кивнула Салаарк, вновь обретая хладнокровие.
— Тогда скажи, почему синие пламёна стали частью его? Разве это не должно быть последствием ошибочного выбора?
