Разбитый клинок теперь мог искажаться под действием пламени, изгибаясь и вьясь, как змея, обходя защиту противника, но М’Раэль всё равно парировал каждый удар, как бы невозможен ни был его угол.
Часовые продолжали передавать ему информацию, а энергия, покрывавшая его оружие, защищала от разрушительного жара Бессмертного Пламени. Любая другая зачарованная броня бы взорвалась от манозатрат, но броня М’Раэля — это не броня, это Башня Менадион.
Любое другое оружие расплавилось бы при контакте, а его чары сгорали бы при каждом столкновении. Но Ярость Солус была вершиной работы Менадион и находилась в полном единении с башней.
Лит сражался изо всех сил и проигрывал. Один взмах Ярости — и Пламя уже не удерживало осколки клинка вместе.
— Ну и отлично, Верхен! — М’Раэль готовился нанести смертельный удар, когда серебристое копьё метнулось к его шее.
Он получил достаточно ударов, чтобы понять — несмотря на усилия Фалюэль и Аджатара, этого будет недостаточно, чтобы остановить М’Раэля.
[Если бы у меня было ярко-фиолетовое ядро, всё было бы иначе.] — Лит стиснул зубы, видя, как шестой фиолетовый кристалл тускнеет, зная, что каждая потерянная секунда приближает смерть Войны.
На этот раз несколько фрагментов адаманта упали на землю — и как бы Лит и Война их ни звали, они не поднялись.
[М’Раэль знает меня. Но я лучше всех знаю башню. Я могу справиться с ней. Но не в одиночку и не с текущей силой.]
[Ты не один.]
Душевная Проекция преобразилась в Пустоту, опустила чёрную руку и схватила рукоять разбитого клинка.
[Война, разрушь.]
Искра чёрной жизненной силы достигла лезвия, окрасила его в чёрный и наполнила Хаосом по краям Бессмертного Пламени.
[Я не дам тебе исчезнуть, старый друг. И не позволю этому ублюдку навредить тебе.]
Пустопёрый потянул Пустоту вниз, снова став Душевной Проекцией. Он схватил рукоять красной чешуйчатой рукой.
[Война, воспламенись!]
Искра фиолетовой жизненной силы коснулась Пламени, превращая его из изумрудного в цвет полуночного неба. Хаос больше не разрушал адамант, синий огонь пожирал всё, что не выдерживала Война, и обращал это в силу.
[Что за чёрт?] — Лит узнал в синем пламени тот самый огонь, что Алея видела внутри него через Видение Души.
Тот самый, который он видел в Разуме, когда Могар показал ему возможное будущее.
Война стала сильнее — её поток маны стал яростным, разрушительным. Но и этого было недостаточно. Даже с этим пламенем разрыв между ним и ярко-фиолетовым Пробуждённым был слишком велик — тем более, когда тот носит башню.
Лит глубоко вдохнул через Бодрость, восстанавливая силы, и сосредоточился внутрь себя. Окраины давали ему уникальную возможность — общение с аспектами своей жизненной силы.
Если Пустопёрый может говорить — значит, можно и слушать.
[Зачем ты это делаешь?] — Лит использовал Войну, чтобы передать мысли Пустопёрому Дракону, сосредоточив волю, чтобы не разорвать связь между драконом и клинком.
[Я понимаю, ты меня ненавидишь, и я этого заслужил. Но Солус — нет.]
[Этот ублюдок отобрал её у нас и командует, как умной колонкой. Как ты можешь утверждать, что заботишься о ней, и ничего не делать? Ты якобы хороший парень, но стоишь на неправильной стороне битвы.]
[Как ты можешь помогать Войне, но отказываться помогать Солус? Если бы ты слился со мной и Пустотой…]
— Я тебя не ненавижу. — Пустопёрый прорычал.
— Это работа того мудака. Я его презираю, потому что он отравляет ненавистью всё, к чему прикасается. Потому что он радуется убийствам и улыбается только тогда, когда ломает врагов по кусочкам, будто это что-то решит.
— Тебя же… я презираю. Ты годами ныл о своих ранах, но сам же их раздирал, не давая зажить. Ты оттолкнул всех, потому что боялся снова быть раненым.
