[Кроме того, я могла бы понять, правильно ли поступает Налронд. От этого зависит всё: возможно, ему просто нужно продолжать в том же духе или срочно всё пересматривать,] — подумала Солус.
[Жаль только, что у этого места нет руководства пользователя,] — отозвался Могар прямо у неё в голове, заставив Солус мотнуть ею, будто пытаясь вытряхнуть нарушителя.
— Это Разум, дитя. Здесь всё — мысли, — Могар усмехнулся.
— Мы "говорим", двигая ртом, только потому, что так твой разум организует восприятие реальности. На самом деле мы вовсе не говорим.
— Твоё тело всё ещё лежит в центре круга, под охраной друзей. Это просто яркий ментальный канал, а не физическое взаимодействие. Так что "думать про себя" здесь невозможно.
Ярость была в её правой руке, Посох Мудреца — в левой. Доспех Пустоты покрывал её с головы до ног. Прежде чем сделать шаг, она удостоверилась, что может вызывать ментальные атаки в виде знакомых ей заклинаний.
[В теории, здесь я как бог и могу больше, чем магия пятого круга. Но образы, эффекты которых я знаю назубок, работают лучше, чем то, что я сочиню на ходу. Всё или ничего.] — подумала Солус, входя в радиус атаки.
Как она и боялась, миниатюрная женщина с зеркальной копией Ярости обрушила на неё удар, извлекая силу семи элементов из сияющих прядей длинных золотых волос.
В то же время высокий мужчина с когтистой чёрной рукой из Хаоса и тьмы метнулся к её горлу. Его чёрные перепончатые крылья рванулись вперёд, пытаясь заключить Солус в смертельные объятия.
Солус подняла Ярость, чтобы парировать молот, была готова уклониться от атак Мерзости и подавить заклинания. Увы, как только фигуры обрели материальность — всё стало хуже, чем она могла вообразить.
Её ноги отказались двигаться, сила рассеялась. Волосы снова легли по спине, мана, дававшая им подниматься, исчезла.
Солус застыла, не в силах больше удерживать Ярость.
Кузнечный молот выпал из руки и с глухим звуком упал на землю, когда Солус узнала в этих фигурах Рифу Менадион в одеянии Магуса и Трейна Менадиона в форме Мерзости.
— Мама?.. — это слово ударило Первую Повелительницу Пламени, и старая Ярость развернулась, ударив хозяйку прямо в лицо, как будто обладала собственной волей.
Мерзость продолжала нападать, но в этом голосе было что-то, что тронуло каждое её волокно, заставив замедлиться достаточно, чтобы Солус смогла сказать:
— Папа?.. — Хаос и тьма сжались в маленькую чёрную сферу на груди вновь ставшего человеком Трейна.
Трейн рухнул на землю, сжимая правую руку левой, чтобы она не причинила вреда дочери.
— Элфи?.. — в глазах Менадион выступили слёзы, это слово всколыхнуло вихрь эмоций во всех троих.
— Да… — Солус хотела сказать, что это уже не её имя, но мозг не мог сформулировать ни одного слова длиннее одного слога.
Доспех Пустоты рассыпался, словно стекло, открыв фигуру семилетней девочки с каштановыми волосами с серебристыми и оранжевыми прядями — именно так выглядела Элфин Менадион в последний раз, когда видела отца.
Все трое рухнули на колени, рыдая. Больше всего им хотелось заключить свою малышку в объятия, но природа Пространства Разума не позволяла им этого.
— Это их души?.. — пробормотала Солус, выдавливая из себя каждый звук.
— Я действительно снова встречаю родителей… или это очередная жестокая шутка?
— Нет на оба вопроса, — покачала головой Могар-Элина. — Я не чудовище. Я не управляю душами, и даже если бы мог, не стал бы тревожить их по такой пустяковой причине. Твои отец и мать давно ушли.
— То, что ты видишь — воплощение их памяти. Всё, что они когда-либо чувствовали, думали и пережили, сконцентрировано перед тобой в форме, которую они сами узнают.
— Это не души. Они не могут сказать, что сделали бы сейчас, но это лучшее из возможного. Они ведут себя так, как вели бы, пока были со мной, и обладают всеми воспоминаниями до самой последней предсмертной мысли.
