— Теперь, помимо того, что мы по очереди следим за детьми, пока они играют с Гарриком, мы ещё и должны составлять компанию Селии. Единственное утешение — я могу использовать Накопление во время просмотра фильма, так что время проходит не совсем впустую, — сказал Лит.
— А как же я? — спросила Камила.
— Ты не владеешь Светом и не можешь использовать Накопление, — пожал он плечами. — Бабушка строго-настрого запретила тебе перегружать ядро, и ты это знаешь.
— Я имела в виду, что ты вообще меня не упомянул, умник. Я для тебя хобби на свободное время?
— Это вещи, которые я обязан делать, — Лит одарил её ухмылкой в стиле «поймал тебя». — А проводить время с тобой — это то, что я хочу делать.
— Я имею в виду, что моя мать создала Перчатки, чтобы не перегружать тело. Устройство Глемоса, вероятно, тоже хорошо работает, но проблема в том, что оно призывает энергии, которые должен контролировать сам пользователь.
— Конечно, оно позволяет Тирану превзойти ману ярко-фиолетового ядра, но его жизненная сила от этого не усиливается. При полной мощности это устройство создаёт колоссальную нагрузку на Кузнеца.
— Думаю, Глемос использовал его в основном для создания артефактов, с которыми он уже был хорошо знаком и чья ковка не требовала продолжительного усилия.
— Понял, — кивнул Лит.
— Нет, не понял, — вздохнула Солус. — У тебя трещины в жизненной силе, так что какой бы ни была граница у Глемоса, твоя будет ниже. И это после достижения ярко-фиолетового уровня. До этого момента, даже если мы создадим версию этого устройства для Тиамата, тебе нельзя будет использовать больше малой доли его мощности. Понял?
— Думаю, ты преувеличиваешь, — раздражённо ответил он. — Я ведь всё равно буду работать внутри нашей башни, а моё тело будет усилено и защищено её чарами, о чём Глемос мог только мечтать.
— К тому же, ты же разработала массив Бессмертного Тела именно для таких случаев...
Солус ударила кулаком в стену, подняв оглушительный грохот и вызвав проекцию гигантского УЗИ Элисии на стене.
— Я разработала его, чтобы спасти тебе жизнь в случае крайней необходимости. Чтобы не пережить снова боль утраты самого дорогого мне человека. А не для того, чтобы ты вёл себя безрассудно. Или ты хочешь, чтобы Элисия осталась сиротой сразу после рождения?
Глаза на изображении были приоткрыты, и Литу казалось, что они смотрят прямо на него.
— Конечно нет, но, прошу тебя... — его голос из спорящего стал умоляющим в одно мгновение. — Это ведь не так уж сильно отличается от Захвата Демона. Моя дыхательная техника тоже поглощает колоссальное количество мировой энергии, и никогда не было побочных эффектов.
— Напротив, она делает моё тело крепче и закаляет мою жизненную силу.
— Потому что энергия быстро поглощается твоим ядром без усиления и не излучается обратно. А при Кузнечном деле, напротив, твоё тело будет страдать и при поступлении энергии, и при её выпуске после умножения ядром, — резко парировала Солус.
— Это будет двойная нагрузка, и времени до перегрузки маной у тебя будет меньше, чем вдвое. Признаю, башня может защитить твою жизненную силу, но пока мы не изучим все плюсы и минусы, мы будем продвигаться маленькими шагами. Договорились?
— Договорились, — Лит поднял руки, признавая поражение.
[Чёрт, почти скучаю по временам, когда Солус была тайной и могла говорить только со мной. Тогда бы мы спорили до компромисса, а теперь она может настучать моим родителям и Ками.]
[Я выдержу острые споры, но вот слёзы матери, тревога отца и напоминания жены о том, что я стану отцом, это уже перебор.]
Он вздохнул про себя.
Затем его взгляд снова упал на стену, и на этот раз глаза Элисии в проекции показались ему не укоряющими, а полными горя.
Лит почти услышал, как объясняет своей пятилетней дочке, прекрасной маленькой девочке, что они больше никогда не увидятся из-за последствий экспериментов, которые он проводил до её рождения.
— Почему, папа? — В его видении у Элисии были волосы Камилы, лицо Элины и его глаза.
— Почему ты любишь магию больше, чем меня?
