Мастерская Праудхаммеров теперь представляла собой трёхэтажное здание, к которому добавляли всё новые уровни по мере роста числа постоянных клиентов. Более того, отец с сыном открыли филиал и приобрели склад в Дериосе.
Благодаря общественным Варп вратам, их товары теперь можно было продавать в любом городе Королевства, подключённом к пространственной сети.
Сентон прекрасно знал, что Лит не имел никакого отношения к их последним успехам — ведь идея выхода на национальный рынок принадлежала ему самому, а Зекелл поддержал проект, несмотря на риски и колоссальные стартовые затраты.
— Если ты понимаешь, насколько важны для нас деловые отношения с Литом, то перестань лаять как бешеный пёс и скажи наконец, что тебя на самом деле гложет! — Зекелл схватил сына за плечи и усадил на стул.
Сентон был моложе и сильнее, но дух его был сломлен. Высказать отцу всё накопившееся раздражение сперва показалось облегчением, но уже через минуту, услышав собственные слова, он осознал, насколько это было глупо.
— Моё главное достижение как отца — это тот вечер, когда я учил Лита читать и писать в три года и вырезал для него линейку с буквами. Вот и всё. Во всём остальном ему нужны были другие наставники.
— Я чувствовал себя беспомощным и никчёмным — точно так же, как ты сейчас. Но гордость за сына пересилила моё уязвлённое эго. Когда Лит стал знаменитым, мне пришлось сначала доверить его Ларку, потом Мирим. Потому что, как бы я ни хотел поддержать его, я стал бы обузой.
— Не находя недостатков в нём, дворяне указывали бы на меня своими пудреными пальцами — на деревенщину с дурацким акцентом, не умеющего отличить салатную вилку от рыбной. Мне было больно оставлять сына, когда он шёл на бал, и пропускать все его награды — но я делал это с радостью, потому что это был единственный способ защитить его.
— Твои отношения с дочерью рушатся не из-за её сил или королевского внимания, а потому, что ты сам её отталкиваешь. Да, ты не можешь учить её магии — но ты можешь научить быть хорошим человеком.
— Ты можешь показать Лерии важность труда и честности. Быть родителем — это больше, чем просто власть и знание. Это значит — вести за собой, защищать и давать опору.
— Без отца Лерия может превратиться в избалованное чудовище, уверенное, что сила — это всегда право. Этого ты хочешь? — спросил Рааз.
— Нет, но...
— Я понимаю, что ты чувствуешь, — вперёд шагнула Камила.
— Куда бы я ни пошла, я — всего лишь "жена Лита". Точно так же, как ты — "муж Рены". Люди даже имени моего не помнят, а некоторые и правда считают, что "Леди Магус" — это мой титул.
— Что бы я ни сделала, всё считается заслугой Лита. А каждая ошибка — это потому, что "она бездарная охотница за золотом, которой просто повезло с мужем".
Её лицо исказилось от отвращения и злости.
— Моя дочь всё ещё у меня в животе, а меня уже встречают с враждебностью и называют самыми мерзкими словами. Когда родится Элизия, я не смогу помочь ей справиться с природой гибрида.
— Я не смогу защитить её от жестокости людей, и мне придётся вкалывать, чтобы выучить магию хотя бы настолько, чтобы быть рядом. Я в ужасе, Сентон. Я боюсь, что не смогу быть матерью для Элизии, потому что у нас будет мало общего.
— Я боюсь, что Солус станет ей лучшей матерью — благодаря связи с Литом. Ты хоть представляешь, каково это? — спросила она.
— Да, — кивнул Сентон. — Я чувствовал то же самое, когда Лит забрал Лерию и Арана в лагерь. Я не смог остановить её, когда она чуть не спалила дом. А он смог. Он справился там, где я провалился.
— Правда? — Камила нахмурилась. — И как ты это пережил?
— Когда она вернулась домой, Лерия всё ещё была моей маленькой девочкой. Несколько дней подряд она показывала мне всё, чему научилась, и пыталась использовать магию, чтобы помочь мне в работе, — Сентон улыбнулся, вспоминая.
— Лит был её учителем магии, но я всё ещё оставался её папой. Она училась у него, но — ради меня. Ты бы видела, как она радовалась, когда зажигала уголь или охлаждала раскалённую сталь с помощью магии.
— А что изменилось с тех пор? — спросил Зекелл. — Почему ты сейчас так злишься?
