— Фрия и Флория — твои сёстры, поэтому я знал, что ты их любишь, — ответил Тиран. — Я также понимал, что между вами наверняка есть какое-то соперничество, поэтому решил: если буду "помнить" только твоё имя, ты почувствуешь себя особенной.
— Что ж, тебе это удалось, — Квилла села на кровать, не зная, что причиняет ей больше боли: здравый смысл Морока или само упоминание имени Флории. — Значит, ребёнка не будет?
— Не будет — если ты хочешь его только потому, что умерла твоя сестра. Но будет — если ты действительно хочешь ребёнка, — он опустился перед ней на колени, взял её за руки.
— Ты понимаешь, что как минимум два месяца не станешь сильнее, чем сейчас, и что ребёнок будет в огромной опасности на поле боя?
— Ты хочешь создать жизнь из любви — или выковать орудие мести? Прежде чем ответить, подумай: какую историю ты расскажешь нашему ребёнку, когда он подрастёт?
— Ты можешь в это поверить? — наконец выдавила она. — Перед смертью Флория назвала меня шлюхой и одноразовым приёмом. Паразитом, который вполз в её дом. Неблагодарной тварью, продающей своё тело и магию.
— Это была не твоя сестра, а массив Непоколебимой Верности, — Налронд перестал гладить её по волосам и крепко обнял. — Последние слова Флории были о том, как сильно она тебя любит и что всегда считала своей сестрой.
— Откуда ты знаешь? Почему ты так уверен? — Фрия повернулась, чтобы взглянуть ему в глаза.
— Потому что ты сама рассказала мне об этом после вашего боя. Потому что ты поделилась со мной последними моментами Флории как Демона, — ответил он. — Меня не было ни там, ни там, но я верю тебе. И верю Литу.
— Почему ты не можешь сделать то же самое?
— Потому что я злюсь! Мне больно, что Литу достался последний разговор с ней, а мне — только оскорбления. Она была моей сестрой. Он убил её — и отнял у меня последнюю возможность поговорить с ней! — Фрия зарычала.
«Я бы напомнил, что Лит чувствует себя гораздо хуже, чем она, но логике тут места нет», — подумал Налронд.
— Прости, милая. Я тоже хотел бы, чтобы ты была там, — тихо сказал он.
— Ты думаешь, она была права? — спросила Фрия через несколько секунд.
— Кто был прав и о чём? — растерянно переспросил он.
— Флория, — Фрия прижалась лицом к его груди. — Я правда паразит? В конце концов, она умерла, а я сейчас займу её место. Украду её одежду, артефакты... и даже место в сердцах родителей.
— Я монстр, — добавила она, всхлипнув.
— Ты не паразит и ничего не крадёшь, — Налронд крепко обнял её. — Ты пришла не за тем, чтобы заменить Флорию, а чтобы обрести семью.
— Ты не виновата в её смерти. Наоборот — ты сделала всё, чтобы спасти её. Родители это знают. И ты сама знаешь — Флория никогда не будет забыта и не будет заменена.
— Голос в твоей голове, который продолжает тебя унижать, принадлежит не Флории, а тебе. Это вина выжившей.
Фрия перестала плакать и вспомнила, что Налронд был единственным выжившим из своей деревни. Он, возможно, потерял за один день больше, чем она за всю жизнь — и при этом именно он сейчас утешает её.
— У тебя были братья и сёстры? — спросила она.
— Да. Брат и сестра, — ответил он.
— Боль уходит со временем?
— Нет. Просто с каждым днём болит меньше. И в какой-то момент ты сможешь вспоминать счастливые мгновения с любимыми — и искренне улыбаться, — вздохнул он.
— Долгое время каждая память о Флории будет приносить только боль. Но не отчаивайся. Никто не отнимет у тебя те светлые моменты, что вы провели вместе. Со временем, её улыбка будет вызывать у тебя не слёзы, а твою собственную.
Фрия посмотрела Налронду в глаза — впервые отстранившись от своей боли настолько, чтобы оценить: он ни разу не упомянул своё прошлое и не стал сравнивать потери. Он не приуменьшал её горе и не заставлял чувствовать себя глупо.
— Ты будешь рядом до того момента? — спросила она.
— Если ты захочешь — да, — кивнул он.
— Хотел бы только, чтобы был сильнее. Ты уже превзошла меня во всём, и в следующий раз, когда ты сразишься с Трудой — я не смогу идти за тобой.
