Лит видел, как женщина умирает от жажды, алкоголизма и всех недугов, вызванных пренебрежением к себе. Каждая из этих болезней изуродовала её до такой степени, что он бы не узнал её задолго до начала гниения.
— Прости. Я ничем не могу помочь. — Лит вернул ей фигурку и прядь волос.
Женщина взяла только локон, прижав его к лицу, будто это был драгоценный камень. Она поднесла его к носу, пытаясь уловить запах своей дочери, а глаза её потухли.
— Пожалуйста, убей меня, — прошептала она. — Я знаю, ты целитель, но моей болезни нет лекарства. Только смерть может положить конец страданиям.
— А как же твой муж? А семья?
— Нет… — прошептала женщина, увидев боль на лице дочери и то, как она тревожится за мать. — Ты можешь уйти, любовь моя. Мама будет в порядке. Обещаю.
Она протянула мизинец, и Илька ответила тем же жестом, принимая цепь. Девочка улыбнулась и стала Демоном.
— Обещаю на мизинце, — сказала Илька, и мать наконец смогла прикоснуться к ней.
— Я люблю тебя, малышка, — женщина обняла дочь, гладя её волосы и утопая в её тепле, пока та не начала исчезать.
— А я тебя сильнее. Папа ждёт тебя в Ритии. Попрощайся с ним за меня.
Женщина ещё долго плакала, но никто из очереди не осмелился даже пикнуть.
— Культ ошибался, — произнесла она наконец, всё ещё не вставая с колен.
— Был четвёртый бог. Бог смерти.
— Бог смерти… — подхватили одни.
— Повелитель Разрушения… — вторили другие, и все опустились на колени.
――――――――――――――――――――――――――――――――
— Ну, всё прошло просто отлично, — проворчал Лит, когда они вернулись домой на обед. — Если раньше только пара человек верила в чушь этого культа, то теперь, после выходки деда и фокуса с моей Мерзостью, слухи разлетятся далеко за пределы Лутии.
— И это хорошо, — Легайн показал ему изображение семьи, делясь при этом Видением Души.
Дети играли в лесу. Элина и Рааз навещали соседей. Рена с Сентоном были у Зекелла, проводя время с его семьёй.
Все улыбались, и на их лицах не было ни страха, ни теней. Вся Лутия теперь сияла надеждой и благоговением. Каждый, кто смотрел на храм или в сторону фермы, больше не испытывал недоверия.
— То, что сделала Тирис вчера, напомнило твоей семье, как много для них значит эта ферма. Теперь они могут видеть за чередой трагедий — счастье, что когда-то здесь испытали.
— Но всё это ничего бы не значило без их связи с общиной, — продолжил Легайн. — Лутия может быть их домом, только если они чувствуют себя в безопасности не только в этом доме, но и в городе.
— Если бы их снова начали преследовать за пределами фермы, страх вновь овладел бы их сердцами. Травмы прошлого затмили бы счастье, и жить здесь стало бы пыткой. Исцеление жителей Лутии — это первый шаг к тому, чтобы восстановить мост между ними и Верхенами.
— Чтобы напомнить: родители Лита были частью этой общины ещё до его рождения. Что, несмотря на то, что их сын стал Магусом и оказался Божественным Зверем, Рааз и Элина остались теми же людьми.
— Слишком уж ты оптимист, — покачал головой Лит. — Тем шоу, которое вы устроили с участием моей Мерзости, вы только сильнее напомнили им, что мы с Тистой — не такие, как они.
— А отличие — не всегда плохо, — ответил Легайн. — Ваше "выпендривание" показало, насколько вы им нужны. К тому же, пока ты и Тиста лечили пациентов, Рена и Элина были с теми, кто ждал своей очереди.
