— Именно, — кивнула Милея. — Но вместо компенсации настоящей целью Совета и Роялов стало бы воспользоваться ослабленным состоянием Сумерек, чтобы принудить его поделиться знаниями, не заботясь о нынешнем носителе.
— Ты хочешь сказать, что эта девочка всё ещё там? — удивился Киган, уставившись на Келию, которая с поразительной скоростью спряталась за спину Императрицы.
— Она не инструмент Сумерек. Она — его партнёр. Келия, это Ксенагрош и Киган, те самые гибриды, о которых я тебе рассказывала. Ксенагрош, Киган, это Келия Санбрай, второкурсница и восходящая звезда академии Красного Императора, — Милея отошла в сторону, представляя девушку, но та двигалась за ней как тень.
— Почему раньше она была такая смелая, а теперь боится даже выглянуть? — усмехнулась Ксенагрош, смягчая выражение лица.
— Потому что до этого момента Сумерки контролировал тело, — сказала Милея, тщетно пытаясь отцепить Келию от себя.
— У меня не останется выбора, кроме как изменить личность Келии и держать её взаперти во дворце, пока они оба не станут достаточно сильными, чтобы защитить себя.
— Тогда почему ты доверяешь нам эту тайну? — спросила Ксенагрош.
— Потому что иначе Золотый Грифон так и останется занозой. Мы должны найти его слабое место, пока Труда ещё не закрепилась в Королевстве. Если уничтожить академию уже после её победы, этого может оказаться недостаточно.
— Хуже того, она может просто превратить все шесть академий в копии Золотого Грифона. Тогда остановить Безумную Королеву станет куда труднее.
— Война Грифонов — наш лучший шанс, и я не собираюсь упустить его из-за трусости. Королевство уже пошло на риск, помиловав Верхена и обратившись ко мне и Совету за помощью.
— Организация тоже сделала ставку, открыв миру своё существование и ступив в мои земли. Теперь очередь Империи рисковать.
— Верно, — пробормотала Келия. Аура существ в комнате была почти невыносимой для такой слабой, как она. Единственное, что не дало ей упасть в обморок под давлением гибридов, была защита Императрицы.
— Я вызвалась на эту миссию, потому что знаю, что значит не иметь дома, постоянно голодать и каждый день зависеть от чужой воли. Если Империя пойдёт на войну — это станет реальностью для всех.
— Я больше не хочу так жить и не позволю какой-то сучке из Королевства отнять у меня мой новый дом. Если цена за защиту Империи — раскрыть свою личность, я готова заплатить.
— Я бы не делала вам этого предложения без согласия Келии, — сказала Милея. — Как только вы или кто-то другой узнает её ауру или запах, изменить это будет уже невозможно. Даже если она сменит облик, всегда останется риск, что её кто-то узнает.
— Но теперь, когда она сделала свой выбор, я уважаю его. И последнее, но не менее важное: Легайн поручился за тебя, Ксенагрош. Он сказал, что если ты дашь слово, то сдержишь его. Это отвечает на твой вопрос?
Тень дракона чувствовала скрытый вызов в голосе Императрицы.
[Милея напоминает мне, что может поговорить с папой в любой момент, и как они близки. На деле она спрашивает — подведу ли я отца снова.]
[Императрица рискует, потому что верит папе, а он, несмотря ни на что, всё ещё верит в меня.] — Ксенагрош сжала кулаки так сильно, что из ран выступила кровь.
— Клянусь, что защищу Келию ценой своей жизни и никому, даже другим членам Организации, не раскрою то, что вы мне рассказали, — сказала она.
— А как же очевидная лазейка? — Милея указала на Кигана.
Без его участия их уговор ничего не значил.
— Никакой лазейки нет. Слово Ксенагрош — это и моё слово. Клянусь своим именем и ядром, — ответил Киган.
Милея лишь кивнула, а глаза Дракона распахнулись от удивления. Несмотря на отсутствие симпатии между ними и отсутствие прямых последствий за нарушение клятвы, сам её смысл был слишком весом.
