Рааз был благодарен Библиотеке, которая позволяла ему изучать и запоминать всё необходимое без траты часов на книги. Он предпочитал сосредотачиваться только на ручном труде — рыхлить землю мотыгой и поливать ростки без магии.
Проведя более тридцати лет, выращивая живые организмы, не умеющие выражать свои нужды словами, он научился распознавать ранние признаки увядания растений. Рааз с максимальной пользой применял свои знания, корректируя полив и удобрения, как только замечал, что что-то не так.
К тому же, после столь долгого пребывания в Оранжерее, он почти ощущал изменения в потоке маны в разных ростках, просто касаясь их голыми руками.
Это также был лучший способ отгонять тяжёлые воспоминания и держать при себе самые дорогие моменты жизни. Поля здесь были меньше тех, что он оставил в Лутии, но сопоставимы с теми, что семья владела до того, как Лит начал работать.
Проводя дни рядом с Элиной, он словно возвращался в те времена, когда они были молоды и ждали своего первенца. Она была его молчаливой спутницей, напоминая только о том, чтобы он пил воду и не забывал поесть.
— Будет много людей — и все они друзья Лита. Это должен быть радостный день, а мне грустно: ни один из моих так называемых друзей не принял приглашение.
— Кроме Зин, у меня вообще нет семьи. Родители сидят в тюрьме, и даже если бы не сидели — я бы всё равно их не позвала. Они остались теми же ублюдками, от которых я отказалась много лет назад.
— Элина поведёт Лита к алтарю, а я? Вастор не придёт, и у меня нет ни одного мужчины в семье, кто мог бы заменить отца.
На Могаре оба супруга шли к алтарю в сопровождении родителей противоположного пола. Это символизировало, как семьи отпускают детей, позволяя им создать свою собственную.
Рааз взял список из рук Камилы и увидел так мало имён с её стороны, что у него сжалось сердце. Идти одной и почти без свидетелей в день собственной свадьбы — худший кошмар для любой невесты.
[Бедняжка. После всего, через что она прошла, чтобы оказаться здесь, после всех жертв... Камила почувствует себя гостьей на своём же празднике,] — подумал он.
Пока женщины обсуждали последние детали, Раазу в голову пришла идея, и он невольно улыбнулся. Но тут же вернулась травма — и эта же мысль заставила его похолодеть.
Он открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Пришлось сжать зубы, чтобы взять себя в руки, и попытаться снова.
— Тебе плохо, дорогой? — обеспокоенно спросила Элина, увидев, как он несколько раз замер с открытым ртом. — Ты опять начинаешь задыхаться? Присядь, подыши в мешок.
Она протянула ему маленький кожаный мешочек, но Рааз смущённо отмахнулся.
— Нет, я в порядке, — ответил он. — Я просто хотел сказать Камиле, что, хоть это и не по правилам, я могу провести её к алтарю… если она не против.
— Ты бы правда это сделал? — Камила просияла.
— Ну, ты ведь уже моя невестка. Для меня будет честью сопровождать тебя в такой важный день.
— Спасибо, — Камила обняла его, и Рааз замер на пару секунд, прежде чем смог ответить на объятие. — Я всегда мечтала о любящем отце — и не могу представить лучшего, чем ты.
Глаза её заслезились от трогательности момента. Камила знала, как трудно Раазу находиться в толпе.
Рааз тоже начал хлюпать носом. Прошёл уже больше месяца с тех пор, как они прибыли в Пустыню, но разум его всё ещё был в особняке Хогумов. Он чувствовал запах собственной крови и ощущал на себе цепи.
Каждое утро он просыпался в холодном поту и проводил несколько минут, убеждаясь, что он в безопасности, что это не очередная иллюзия Орпала. Он радовался браку Лита, как и тому, что сумел восстановить отношения с Трионом.
Но всё это не казалось ему реальным. Иногда он ловил себя на мысли, что будто просто наблюдает за чьей-то чужой жизнью.
