Камила крепко обняла Лита, чувствуя, как слёзы текут по её щекам. До этого момента она избегала думать о том, что потеряла, и о мечтах, которые разбились, когда она стала дезертиром.
Она никогда не говорила об этом с Литом, потому что, после всего, что случилось после разоблачения Мелном его личности, не хотела ещё сильнее отягощать его.
Она хотела, чтобы их брак стал источником его счастья, тихой гаванью посреди шторма изгнания. Но оказалось, что не только семья Верхенов скорбит по утраченной жизни — она тоже.
— Как ты понял, что это так важно для меня, если даже я сама не понимала? — Камила не хотела портить момент, но не могла перестать плакать от радости.
— Потому что я люблю тебя, Камила Верхен, всем сердцем, — ответил Лит, повторив её собственные слова, сказанные ему в Ирме на третий день медового месяца.
Лит знал, сколько всего он был должен Салаарк, и понимал, что однажды придётся вернуть долг. Но идея предоставить ей свободный доступ к башне всё ещё казалась ему слишком щедрой — и Повелительница разделяла это мнение.
Салаарк могла бы потребовать это от Лита, если бы её вклад был достаточно весом, но предпочла попросить. Большинство того, что Повелительница сделала для него и его семьи, она считала проявлением любви и не хотела ничего взамен.
— Пожалуйста, следуйте за мной. Вам стоит увидеть четыре новых этажа. Начнём с подземных уровней, — Лит повёл их к башне, которая теперь возвышалась на 21 метр.
Она превратилась в семиэтажное здание, и Салаарк даже пришлось поднять потолок дворца, чтобы разместить её. Новые этажи появились между старыми, изменив структуру башни.
— Добро пожаловать в Мастерскую, — Лит привёл гостей на уровень сразу под Кузницей.
Когда он открыл тонкую деревянную дверь, их разочарование оказалось максимальным. Комната представляла собой круг радиусом в десять метров и была абсолютно пуста.
— Ты уверен, что это не просто кладовка? — с насмешкой спросила Квилла.
— Кроме пространства, тут ничего нет.
— Ничего нет, потому что мне сейчас ничего не нужно. Но допустим, я хочу потренироваться в наложении чар на давросс, — сказал Лит с лукавой улыбкой.
Внезапно на каждой квадратной плите пола, стен и потолка вспыхнули незнакомые руны. Мастерская запульсировала от энергии гейзера маны внизу, накапливая и сжимая энергию мира до тех пор, пока та не обрела физическую форму.
Когда свечение исчезло, в центре комнаты появился огромный кусок давросса, несколько белых кристаллов и все необходимые круги Искусства Кузнечества для их наложения чар.
— Святые небеса! Колыбель, должно быть, была прототипом Мастерской, — восхищённо произнёс Защитник.
— Кому нужны шахты, если всё можно создать прямо из воздуха?
Все, кроме Салаарк, согласно кивнули. Повелительница знала, что даже её Магия Творения не могла сделать подобного, а Лит всё ещё просил её помощи при перезагрузке материалов.
Кроме того, если бы Мастерская действительно была так хороша, он бы уже заменил адамант в своих големах и доспехах на давросс. Значит, есть подвох.
— Ну конечно. Раз уж мечтать — тогда я ещё хочу метод ковки и наложения чар на дарвен, — с усмешкой отозвался Лит.
— Что ты имеешь в виду — «мечтать»? — спросила Фрия.
— Дарвен — сукин сын. Даже давросс с ним не сравнится по капризности. Я перепробовал всё, что у меня есть, и всё, чего добился — это разбил его вдребезги, — вздохнул Лит. — Теперь я понимаю, почему Вастор использует дарвен только как покрытие.
— Нет, я про другое. В чём проблема? Разве это не давросс? — указала она на кусок металла в центре комнаты.
— Давросс. Чистейший, произведённый башней и готовый к наложению чар, — подтвердил он.
— Ну и?.. — Фрия начала постукивать ногой от нетерпения.
— И он как одежда Солус или мебель в гостиной, — произнёс Лит, и все дружно застонали. — У него те же свойства, что и у настоящего, и его можно зачаровать, но вынеси башню за пределы гейзера — и он исчезнет.
— Унеси его достаточно далеко от башни...
— И «пшик», — закончила за него Фалуэль. — Всё равно впечатляет. А сколько материала может вызвать Мастерская?
— Сколько у меня есть, — с досадой ответил Лит.
