Тем временем Вастор убрал белый кристалл обратно в амулет и начал рисовать подробные схемы жизненной силы Лита. Он молча сел на камень и записывал свои впечатления и мысли, пока память была ещё свежа.
— Спасибо, "отец". Я чувствую себя рождённым в третий раз, — поблагодарил его Тесей с лёгким поклоном, в котором на этот раз почти не было злости.
— Не за что, — кивнул Вастор. — Как Зорет и указала, ты всё ещё подвержен приступам безумия крови и тебе нужен кто-то, кто будет держать тебя в узде. Ты уверен, что не хочешь пойти с нами?
— Нет. Но и вам я доверять не могу. Я вас не знаю — кроме того, что узнал из воспоминаний Паакута. А то, что я увидел своими глазами, не делает из вас хороших людей, — ответил Бастет.
— Я и не утверждал, что я хороший, — отозвался Мастер, в последний раз проверяя жизненную силу Лита, чтобы убедиться, что ничего не упустил. — Мне пора, а то жена шкуру спустит. Зорет, Байтра, идёте со мной?
[Это не имеет смысла. Мы с Аэртом и Салаарк составляли список тех, кто знал меня как Элфин Менадион и кто всё ещё может быть жив... Этих двоих там не было,] — подумала она.
— Нет, но я тебя знаю. Я большой поклонник творчества твоего отца, а ты — один из его любимых образов. Ты сильно изменилась, но я столько раз рисовал твои черты, что узнал бы тебя где угодно, — объяснил он, облегчённо заставив её вздохнуть.
— Скажи честно, как тебе мои работы?
Щелчком пальцев он осветил пещеру, обнажив рисунки, созданные за время его пребывания здесь. Теперь они покрывали почти все стены. Некоторые были копиями работ Трейна, другие — оригинальными.
Лица Долгуса и Солус были повсюду, что вызвало у обоих смущение.
— Похоже, у кого-то есть фанат, — усмехнулся Лит.
— Огромный фанат, — кивнул Тесей, не поняв подтекста. — Можно я нарисую тебя? Трейн был отличным художником, но видеть тебя вживую — совсем другое. Надеюсь, ты не против, если я сделаю тебя своей.
— Простите? — покраснела Солус от таких слов.
— Он имеет в виду — в художественном смысле, — вздохнул Долгус. — Он говорит, что до этого мог лишь копировать работы Трейна, а теперь у него есть возможность развить свой собственный стиль.
— Не надо всё разжёвывать. Я ясно выразился, — отрезал Бастет, доставая кисти и холсты из своего кармана измерений и начиная рисовать до того, как Солус успела ответить.
— Нет, не ясно, — бросил на него укоризненный взгляд Грифон, и остальные согласно кивнули. — Мисс Элфин, меня больше интересует, что стало с вашей матерью и её Башней. Я едва знал вашу мать, но хорошо знал и уважал Рифу. Она тоже выжила?
— Я тоже хотел бы знать, — кивнул Тесей.
— Нет, — Солус мысленно выругалась.
[Каковы шансы наткнуться в Веренди на фаната папиных работ? В списке не указаны владельцы его картин... Похоже, придётся менять облик при встрече с древними существами,] — подумала она.
— Моя мать погибла. Ей пришлось пожертвовать Башней, чтобы спасти мне жизнь. Я спала семьсот лет, чтобы восстановиться после процедуры, и до сих пор несу её шрамы, — вслух сказала она.
Увидев, как она сжала кулаки и услышав боль в её голосе, Долгус решил не лезть с расспросами.
— В чём суть вашей миссии?
— Раз я потеряла наследие матери, хочу вернуть хоть что-то. Мы слышали, что Рот Менадион находится здесь, в Веренди, и я пришла, чтобы забрать его, — ответила Солус.
Теперь, когда Грифон и Бастет присоединились к миссии, они всё равно скоро бы узнали её цель, так что не было смысла скрывать её.
— Могу подтвердить, что убийца Вестхи, прежней обладательницы Рта, находится здесь, в Веренди. Но мест, где он может скрываться, множество. Как вы собираетесь найти убийцу и вернуть себе артефакт? — спросил Долгус.
— Почему ты так уверен? — удивилась она.
— Наверное, по той же причине, что и мы, — ответила Зорет. — Ходят слухи о появлении новых могущественных артефактов в Веренди. Совет Пробуждённых не скрывает этого, и те, кто видел эти предметы в деле, утверждают, что ощутили на них отпечаток Рта Менадион.
