С самого дня смерти Манохара Лит чувствовал себя не солнцем, озаряющим свою семью, а тучей, нависшей над их головами и грозящей бедой.
Настроение у него было мрачным, и он тоже избегал деревни, понимая, что находится в шаге от того, чтобы сделать Лутию достойной своего прозвища — превратить её в кладбище.
В день свадьбы Лит был рад взять передышку от работы, надеясь отвлечься от боли в окружении друзей.
— Ненавижу беспокоить, но Фрия пригласила меня как сопровождающего, а у меня нет костюма. Можно я позаимствую один из твоих? — спросил Налронд, пока Лит рассматривал себя в зеркале.
— Конечно, выбирай любой. — Лит искал тёплые цвета, чтобы хоть немного смягчить холодное выражение лица, которое никак не мог стереть.
Кроме того, у детей была привычка тут же снимать её или пачкать, если за ними не следить, поэтому матери планировали одеть их в последний момент. Броню-оборотень использовать было нельзя — дети бы моментально преобразовали её во что-нибудь удобное, как только взрослые отвернулись.
Элина вышла из своей комнаты в красивом бледно-жёлтом дневном платье, украшенном кружевом и жемчугом, оставлявшем открытыми только предплечья. Рена выбрала бледно-красное платье с узором из листьев и изумрудами, а Тиста — простое кремовое платье с узором из перьев и рубинами.
Все платья были без декольте и тусклых оттенков, чтобы не затмить невесту, как предписывает традиция Могара. По той же причине украшения были скромными: лишь ожерелье и серьги в едином стиле с нарядом.
И наконец — Солус. Она надела простое белое дневное платье без узора и украшений, так как присутствовала как фрейлина Элины. Её волосы были изменены с помощью Скульптурирования Тела, возвращены к исходному цвету.
Оттенок был настолько светло-коричневым, что почти казался золотым, с серебристыми и оранжевыми прядями. Несмотря на простоту, платье подчёркивало её грудь и перламутровую кожу.
Впервые с момента знакомства Лит увидел её с лёгким макияжем, подчёркивающим добрые глаза, нежные черты и полные губы. На шее — шёлковая золотистая нить, с которой свисал Посох Мудреца в виде деревянного магического кулона.
— Святые боги, Солус. Ты выглядишь... жарко. То есть потрясающе, — сказал Лит, заставив её рассмеяться.
— Спасибо. Ты тоже. Я так счастлива, что наконец-то смогу побыть с вами на празднике. Жаль только, что у тебя уже есть пара, — она опустила взгляд, на секунду погрустнев, но тут же улыбнулась вновь.
— А теперь — финальный штурм, всем вместе! — по знаку Элины взрослые окружили детей, отрезав их от магических зверей и перекрыв все пути к отступлению.
Битва была короткой, но яростной — и в итоге все были готовы, а семья Верхен опоздала всего на несколько минут. Даже Абоминус и Оникс были причесаны и при параде — в бабочках.
— Слава богам, у нас есть Врата в сарае, а то точно бы не успели, — сказала Элина.
Родовое поместье Вастора ничем не уступало по роскоши и размерам поместью Эрнасов. Полы из мрамора с золотыми прожилками были зачарованы так, что выдержали бы хоть ураган.
Красные стены с золотой отделкой украшали анимированные картины, изображающие подвиги рода Вастора с момента его основания. Каждая мебель была настоящим произведением искусства с зачарованиями — даже цветочные вазы могли стать оружием.
Коридор, куда их доставили Врата, был украшен гирляндами и цветочными композициями. По обе стороны портала стояли целители, проверяя жизненную силу гостей с помощью последнего заклинания Манохара.
Зинья и Зогар встречали гостей лично и уже ждали Верхенов в конце входного коридора. На Могаре не было суеверий насчёт встречи с невестой до свадьбы, и сам брак представлял собой лишь акт любви, который закон признавал как гражданский договор между взрослыми по обоюдному согласию.
Зогар тоже был в парадной форме Королевства, но белого цвета — чтобы отличать жениха от других высокопоставленных лиц. Будь бог исцеления жив, ему пришлось бы надеть тёмно-синее, как всем остальным.
Мужчины не должны были затмевать жениха, но на фоне таких статных людей, как Орион и Лит, бело-золотой наряд делал Вастора похожим на первосортное яйцо.
